Книга Очарованная, страница 155 – Тиффани Робертс

Краем глаза он увидел, как Клыки, все еще находившиеся на помосте, взяли свои копья двумя руками, их внимание было приковано к Кетану. Когти, следовавшие за королевой, опустили руки к топорам из черного камня на поясах, но их глаза были устремлены на королеву, а не на Кетана, и в них светилась едва замаскированная похоть. Несомненно, они также боролись с ее запахом.

— Об этом не будет и речи, когда я закончу, Зурваши, — сказал Кетан.

Зурваши поймала его взгляд.

— Какое высокомерие.

— Уверенность, — поправил он. Полностью осознавая, что ее огромные жвалы так близко от его лица, он наклонился еще ближе и понизил голос. — Ты фактически побеждена, моя королева. Завтра.

Ее рука замерла в своем движении по челюсти Кетана. Жар от ее тела усилился, и напряжение в мышцах завибрировало в воздухе. Этот пьянящий аромат усилился еще больше, атаковав в отместку на сопротивление Кетана, сокрушая его защиту, вынуждая его ответить.

Он как можно туже затянул застежки, зажимая щель от непроизвольного желания, которое вызывал ее запах. Он не предаст свою пару, будь проклят инстинкт.

Ее пальцы медленно согнулись; изменение привело к тому, что когти ее верхней руки оказались прижаты к относительно нежной плоти на горле Кетана. Но она не стала давить этими когтями. Пока нет.

— Завтра, — повторил Кетан. — Я не нарушу своего слова.

Его слово Айви. Людям. Самому себе. Королева ничего не заслужила от него — ни преданности, ни честности, ни даже капли уважения.

На другой стороне пещеры — той, что вела в святилище королевы — началось движение. Тяжелые шаги, стук наконечников копий и звон золота.

Зурваши говорила таким же низким голосом, как и Кетан, но в ее тоне слышалась угроза.

— Моя щедрость привела тебя к мысли, что ты можешь диктовать условия наших отношений, Кетан?

Кетан не сводил с нее глаз, ничем не выдавая себя.

— Я уже это делаю.

Звуки, проникшие в пещеру, быстро приближались. Жвалы Зурваши дернулись, как будто в такт приближающимся шагам. По шкуре Кетана под ее когтями пробежали мурашки боли.

Но в ее глазах мелькнула похоть.

— Моя королева, — сказал один из вновь прибывших, — пожалуйста, простите, что прерываю.

Ни Зурваши, ни Кетан не отвели друг от друга глаз, даже когда один из вновь прибывших вриксов ахнул.

— Позже, — прорычала королева. Она не ослабила хватку на горле Кетана, но и не усилила ее, и ее нога легко, дразняще погладила его.

— Моя королева, это вопрос…

— Позже! — жвалы Зурваши опустились вниз, остановившись только тогда, когда ее клыки оказались всего на волосок от лица Кетана. Он не удостоил ее даже малейшей дрожью.

— Это нельзя игнорировать, моя королева, — сказала Корахла голосом одновременно повелительным и нехарактерно тонким.

Кетан предположил, что именно ее тон, а не слова, зацепили внимание королевы; это, безусловно, привлекло его внимание. Издав низкое рычание, Зурваши повернула голову к вновь прибывшим. Глаза Кетана на мгновение остановились на горле королевы — ужасный, соблазнительный момент, — прежде чем проследить за ее взглядом.

Он мог бы сравнить то, что почувствовал тогда, с сетью, захлестнувшейся вокруг его внутренностей и стянувшейся так туго, что, казалось, она вот-вот лопнет. Холод, исходивший из его сердца, делал снег, о котором ему как-то рассказывала Айви, почти нежным в сравнении.