Книга Приручить дракона, страница 59 – Тиффани Робертс

Эллия нахмурилась. В глубине души ее воображение разыгралось, пробуждая глубокие, сильные эмоции — представляя, что будет, если ее мать может умереть. Она никогда не думала об этом раньше. Телани всегда присутствовала в жизни Эллии, всегда была постоянной. Телани во многих отношениях была основой племени. Горе, которое почувствует Эллия, когда ее матери не станет…

Она не могла позволить себе думать об этом сейчас.

— Драконья погибель — это то, что ты называешь Красной кометой? — спросила она.

— Да, потому что это сделало то, чего не смогла бы никакая другая сила — это вызвало медленную смерть драконьего рода.

Эллия опустила взгляд на его подбородок и подняла руку, проведя кончиком пальца по костяным шипам, торчащим из его челюсти.

— Ни одно существо не лишено некоторой слабости, от самого могущественного дракона до самого крошечного насекомого.

— Драконы не должны были иметь таких слабостей, — сказал он, слова были пронизаны низким рычанием. — Я провел очень много лет после того, как комета пришла и ушла в поисках ответов, разговаривая как с драконами, так и с людьми. Истории всегда были похожи. Красный жар приводил существ в бешенство, самцы драконов стремились загнать самок, которые были спарены с другими. Ходили даже рассказы о обезумевших от жары драконах, выискивающих человеческих женщин. Мы все знали, что брачные узы могут быть навязаны даже людьми, и поэтому редко подпускали людей близко. Я не хотел верить этим историям. Моя гордость была достаточно уязвлена. Я отказывался признавать, что драконья погибель заставляла мой вид активно искать эту судьбу, что это усиливало ту единственную власть, которую люди имели над нами. Ни у кого не было ответов, ни у людей, ни у драконов. Драконья погибель никогда не была замечена раньше, и никто не знал, какое проклятие она наложила на наш мир, никто не знал, какую власть она оказала на драконье племя. Даже сейчас, столетия спустя, у меня нет ответов относительно его природы. И с годами я спал все дольше и дольше. Какой смысл был искать ответы, которых не существовало? Годы, десятилетия… какое это имело значение? Почему я должен был рисковать в пустынном мире и вспоминать обо всем, что было потеряно? Часть меня, возможно, верила, что если я высплюсь достаточно, то переживу драконью погибель. Однажды я проснусь и никогда больше не увижу его дразнящий красный блеск, никогда больше не почувствую его влияния на меня.

— Ты спал десятилетиями подряд? — спросила Эллия.

— Да. Я проспал целые поколения твоего рода.

Свежие эмоции свернулись в груди Эллии, их было трудно расшифровать в уже существующей путанице. Было ли это… печалью? Чувство потери? Ее жизнь была тяжелой, и ей не раз приходилось бороться за выживание, но она также была полна стольких радостных моментов, стольких ярких воспоминаний. Ей было больно сознавать, что Фальтирис, несмотря на многие сотни лет, упустил так много из того, что она пережила менее чем за два десятилетия.

Она подняла руку и провела ладонью по его щеке.

— В чем смысл бессмертия, если ты проводишь так много времени во сне, прячась от мира? В чем смысл вечной жизни, если ты не живешь?

Брови Фальтириса опустились, и он нахмурился еще сильнее.

— Что ты знаешь о бессмертии? Как ты можешь даже притворяться, что понимаешь это?