Книга Приручить дракона, страница 89 – Тиффани Робертс

Бешено колотящееся сердце Фальтириса было единственным показателем времени, которое он осознавал, бешеным, но устойчивым, громче, чем его хлопающие крылья и ветер, несущийся вокруг него. Если бы только он мог услышать и ее тоже. Если бы только у него была хоть малейшая уверенность в том, что она все еще здесь, что она все еще с ним, что она все еще борется.

— Останься со мной, — прорычал он, его сердечный огонь бушевал и почти вырывал пламя из его горла.

Он не знал, как долго и как далеко пролетел, когда наконец заметил что-то вдалеке — слабое малиновое свечение, отбрасываемое на голый камень. Его сердцебиение сбилось; скорее всего, это было не более чем что-то, отражающее свет окрашенной в красный цвет луны, но это было первое, что нарушило более однородные цвета земли внизу с тех пор, как он ушел.

Это была искра надежды, и он уцепился за нее.

Фальтирис полетел к этому цветному пятну, толкая себя быстрее, сильнее, за пределы, которых он уже достиг. Когда он приблизился к свечению, его природа стала очевидной — это была вода, но свет не отражался. Небольшой бассейн, расположенный в каньоне, излучал свое собственное свечение, независимое от луны и звезд. Он был окружен цветущей растительностью.

Слово, имя, эхом отозвавшееся в глубине его сознания, произнесенное голосом Эллии — Цитолея.

Фальтирис сделал широкий разворот, развернувшись лицом к скалам, осматривая их в поисках любых признаков жизни, света, людей.

Земля вокруг светящегося бассейна была разбита на многоярусные скалы и возвышающиеся скальные образования, которые были усыпаны пышной зеленью. На некоторых из этих растений были распустившиеся цветы, лепестки повернуты к луне — они были слишком хрупкими, чтобы выдержать солнце пустыни. Эта хрупкость слишком сильно напоминала ему его Элию. Она была его цветком, таким красивым, таким ароматным и сладким, таким драгоценным, таким…

Нет, она не была хрупкой. Она не увянет ни под солнечным светом, ни под светом Красной кометы.

Его взгляд зацепился за что-то позади бассейна — несколько истертых ступенек, вырезанных в скале. Тропинка, ведущая от этих ступеней на вершине утеса, стала очевидной, как только его взгляд упал на нее, как и пара людей, стоящих на страже рядом с ней. Он проследил взглядом за тропинкой; она змеилась вдоль стены другого утеса, направляясь дальше к более узкому каньону.

Он заметил слабое оранжевое мерцание на том утесе. Его глаза расширились, и он изменил траекторию полета, чтобы позволить себе лучший угол обзора скалы.

В склоне скалы было просверлено множество отверстий, большинство из которых были достаточно велики, чтобы через них мог пройти человек, и все они соединялись резными дорожками и ступенями. Несколько из этих отверстий были освещены изнутри танцующими оранжевыми отблесками небольших костров.

Фальтирис высунул язык. Запах дыма был слабым, но неоспоримым в воздухе, но он уловил и другие запахи, связанные с людьми, — вяленые шкуры, жареное мясо, намек на измельченные травы, которые казались гораздо более острыми, чем когда растения оставались целыми.

Это была деревня Эллии, дом ее племени. Дом, который она хотела с ним разделить.

И теперь он мог видеть больше людей — все женщины, вооруженные копьями, стояли возле узких мест, которые вели к их жилищам. Он насчитал только еще четыре, кроме первой пары, и решил, что это к лучшему. Он мог справиться с несколькими людьми.