Книга Пленница Севера, страница 28 – Лали Аморале

Встречать мужчин высыпали все обитатели замка, во дворе поднялся такой шум и гомон, что Кайса не удержалась и выглянула в узкое окно. Она наблюдала за представлением, надменно скривив губы. Братья выглядели как настоящие дикари: на плечах у них болтались накидки из шкур, на ногах вместо привычных для юга сандалий были высокие сапоги.

Вигге сразу же оказался окружен стайкой девушек, среди которых Кайса узнала Марту. Неужели девица решила попасть в каждую постель в этом замке? Кайса покачала головой и перевела взгляд на другого брата. Нел трепал по голове какого-то мальчугана и вдруг резко вскинул голову, посмотрев прямо на ее окно. От неожиданности Кайса отпрянула, но быстро пришла в себя, снова выглянув на улицу — пусть северянин не думает, что она тайком за ним подглядывает.

Мужчины смотрели наверх уже вдвоем, весело посмеиваясь. Вигге поманил ее пальцем, и Кайса мысленно метнула в него копьем. Она демонстративно отвернулась, старательно игнорируя тот факт, что при виде братьев низ живота предательски сжался.

Вечером дверь ее комнаты распахнулась. Нел вошел без стука, нашел ее взглядом и сразу же направился к ней. Не сводя с нее странного взгляда, в котором смешались торжество и жалость, он что-то бросил ей под ноги. Предмет упал на каменный пол со звонким стуком, и Кайса опустила голову. Перед глазами все начало расплываться и впервые с момента своего пленения девушка была готова расплакаться. На полу валялся металлический значок — отличительный знак главы Совета.

— Где, — ей пришлось откашляться, чтобы продолжить, — Эссен?

— Твой друг мертв, Кайса. За тобой больше никто не придет. Смирись.

И снова ей предлагают смириться. Кайса проглотила горечь и обиду и опустилась на пол. Осторожно она подняла с пола значок и сжала в кулаке.

— Я могу остаться одна? — Глухо спросила она, продолжая сидеть на коленях.

Нел ничего не ответил. Какое-то время мужчина молча стоял рядом, а потом его сапоги исчезли из поля зрения. Вслед за удаляющимися шагами раздался звук закрывающейся двери. Вместе с ним из груди Кайсы вырвалось сдавленное рыдание. Сидя на холодном полу, она оплакивала своего единственного друга, свою страну и надежды. В этом мире у нее не осталось никого и ничего. Все, что у нее есть — это ее жизнь, но и та находится в руках мужчины, который вышел из комнаты.

Через несколько дней в замок приехали люди. Они пришли из земель, которые напрямую примыкали к Дому Горнов. Нора недовольно ворчала, сетуя на то, что уже какую зиму подряд они заходят сюда пополнить запасы съестного.

— Сидели бы в своем захолустье, так нет — выдвинутся по снегу и морозу, а потом приходят уничтожать наши запасы, — приговаривала женщина, взбивая матрас.

— Почему глава Дома не откажет им?

Нора посмотрела на нее как на несмышленое дитя.

— Ну что ты, милая, так нельзя. Север суров. Он забирает жизни даже самых сильных в считанные часы. В Теиде никто никогда не отказывает в приюте.

«Зато легко отказывают сохранить жизнь», — хотелось сказать Кайсе. Три дня она оплакивала друга. Три дня корила его за то, что он не стал ждать и отправился в опасное путешествие зимой. Она бы продержалась до лета. Вытерпела все насмешки и унижения, лишь бы вернуться домой, а потом отомстить обидчикам. А теперь пропала даже призрачная надежда выбраться из плена.