Книга Ученица главного злодея, страница 75 – Лали Аморале

К тому моменту, как мы ушли, Рэн уже растерзал два мира и принимался за третий. В какой-то момент Гай посмотрел на меня и твердо заявил: «Дея, либо ты сейчас же уходишь добровольно, либо я тебя вырублю и утащу». Помню, мы стояли, взявшись за руки, и смотрели, как затягивается прореха. А за нашими спинами были напуганные люди, за которых нам предстояло нести ответственность.

Первый год меня часто мучило чувство вины за что, что мы даже не попытались дать Рэному бой. А вот моему мужу было плевать на всех, кроме меня и нашей дочери. Гая Морока не изменило даже отсутствие магических способностей. В считаные месяцы он создал в новом мире некое подобие государства и, конечно же, назначил себя главным. Надо сказать, что здесь его боялись не меньше, чем там.

Я тихонько прошмыгнула в зал, где Гай распекал министра, ответственного за урожай. Нынешняя засуха грозила уничтожить посевы, а это означало голодную зиму.

– Я просил увеличить количество рабочих рук еще три дня назад.

От его спокойного ледяного голоса даже у меня мурашки по спине пробежали, чего уж говорить о бедном министре. Лоб мужчины покрылся бисеринками пота, и он достал из кармана платок, судорожно вытираясь. Потом бросил умоляющий взгляд на меня, но я пожала плечами, мол, тут ничем не могу помочь.

– Знаю, Гайсолан, но люди требуют…

Чего требуют люди я так и не узнала, потому что Гай перебил министра и очень подробно и красочно описал, что их ждет в ближайшие месяцы, если вода в оросительном канале не появится. Мужчина сбежал, спотыкаясь и обещая сегодня же согнать на канал все свободные руки. Я подошла и уселась на колени к мужу, который хмуро что-то записывал.

– Ты пугаешь людей, – я поцеловала его в щеку, откидывая со лба непослушные пряди.

– Им следует понять, что голод гораздо страшнее меня.

Гай тяжело вздохнул, а потом отодвинул в сторону записную книжку и крепко обнял меня, утыкаясь носом в грудь. Я хихикнула и обняла его в ответ.

– Не хочешь отдохнуть? Ты не спишь толком уже третьи сутки, – я нежно перебирала его волосы, убаюкивая.

Он согласно кивнул, и я без проблем утащила его в нашу комнату. Гай отключился, едва голова коснулась подушки, заставляя меня недовольно поджать губы. Мне не нравилось, что он изводил себя. Дверь комнаты тихонько открылась, и в проеме показались две довольные мордочки – Аники и нашей дочки Лисы. Я приложила палец к губам, показывая на спящего Гая.

– Папа спит.

Лиса на носочках подошла к кровати, а потом забралась на нее.

– Хочу с папой, – она воинственно уставилась на меня зелеными глазами.

– Ложись, только тшш, – сказала я с улыбкой дочке и одновременно махнула рукой Анике, давая знак, что она может идти.

Лиса быстро устроилась у Гая под боком, складывая пухлые ладошки под щеку. Она была полностью папиным ребенком, что иногда вызывало у меня легкую грусть. Укладываясь рядом, я с улыбкой погладила пока еще плоский живот. Возможно, если у нас родится сын, то от него я получу чуть больше любви? Я уставилась на темный затылок, думая о том, что нужно как-то сказать Гаю. Неожиданно он потянулся рукой назад, дотрагиваясь до моего живота, и сонно пробормотал:

– Я знаю, Дея.

Я изумленно покачала головой. Порой мне казалось, что его способности никуда не делись, просто он перестал ими пользоваться. По крайней мере, Гай всегда умудрялся знать, о чем я думаю. Он так и не рассказал, когда передумал отдавать мне Силу пепла. Каждый раз отмахивался и говорил, что теперь это не имеет никакого значения.

Аника и Самита считали, что Гай изменил свое решение в день, когда я забрала его из подземелья в Жывнице. На все мои сомнения Самита фыркала и говорила, что именно с того момента реальность начала развиваться по-новому, просто «увлеченный болван не сразу это понял». Она была уверена, что Гай просчитал всё, но не учел самого важного – как на ход истории будут влиять наши отношения. Ведь он не видел себя в зеркалах и не понимал, насколько я стану близка ему.

Я приподнялась на локте и с минуту смотрела на спящих Гая и Лису. Потом наклонилась и прижалась губами к темной макушке. Я не спасла мир, эгоистично выбрав собственную жизнь. В нашей истории не было никакой морали и, возможно, мы даже не оставим после себя значимого следа. Но каждый раз, когда мы оставались одни, и его губы ласково касались моих, я понимала, что мне плевать. Наша любовь существовала только здесь и сейчас. Так что героями пусть становятся другие, а мне хватало и моего злодея.