Книга Новогодняя симфония дракона, страница 33 – Кария Гросс, Кристина Юраш

- Ну и что? Не больно и хотелось! – пробурчала я, спрятавшись под теплым одеялом. – Завтра в пять вставать…

В этот момент в комнате что-то вспыхнуло, а я не поняла, что это было. Словно кто-то на секунду включил лампу и тут же ее выключил.

Рой снежинок вертелся за окном, а я гневно сопела, а потом все-таки уснула, поглаживаемая музыкой.

Уже сквозь сон я чувствовала, как скрипка зовет меня по имени. «Анна», - пела скрипка.

- Но я не Анна! Точнее, я – Анна! Но в другом мире! А здесь я… - пронеслось в голове.

Я всю свою жизнь не любила свое имя. Ну еще бы! Когда в детском саду Мирославы, Арабеллы, Алевтины, Кристины и Снежаны, ты и еще одна девочка по имени Юля чувствуете себя сорняками в роскошном саду. Я ненавидела свое имя. И хотела, чтобы меня звали как-то необычно. Чтобы после произнесения оставался какой-то изысканный привкус аристократизма и легкий налет чего-то возвышенного.

Я проснулась от того, что меня что-то тормошит.

- Ой! – перепугалась я, видя, как меня тревожит крошечная серая птичка.

- Откуда ты? – обалдела я, видя, как птичка, убедившись, что я проснулась, полетела к красивым часам. За ней, как за самолетом, тянулся след из волшебных искорок.

- Что? Уже пора? – прошептала я, пытаясь убедить свои глаза не закрываться.

На улице было еще темно. Я попыталась встать, но обессиленно упала на подушку.

- Я пару минут полежу, - прошептала я. – У меня ведь все готово…

Я прикрыла глаза, убеждая себя не спать.

И снова я почувствовала, как меня что-то клюнуло.

- Да не сплю я! – проворчала я, собираясь с силами встать.

Я снова открыла глаза и села. Прошло две минуты. Да, да, знаю! Встаю!

Я попыталась встать, но подушка превратилась в магнит, а я случайно упала в нее… Сон пытался меня удержать: «Ну куда же ты! Ну что ты, в самом деле! Рано еще уходить! Я тебе такое покажу! Пойдем!».

Я почувствовала, как по лицу мазнули перья.

- Я не сплю, - пробурчала я. Хотя это было не совсем правдой. Птичка прыгала у меня на груди. Я открыла глаза с неимоверным трудом, глядя на маленький черный глазик. Птичка пыталась меня разбудить.

- Прямо как в «Золушке»! – усмехнулась я. – Ну и что ты мне сделаешь, если я еще пару минут поваляюсь!

Вставать в прохладу утра не хотелось. В теплом коконе одеяла было намного уютней.

Птичка с меня не слезала. Она вертела головой, всматриваясь в меня, а потом подпрыгнула поближе, словно воробей, открыла клювик и …

- Ку-ку! – выдала она таким голосом, словно мне бомж перегаром дохнул в троллейбусе. Басовитый, низкий, глухой, он заставил меня тут же подпрыгнуть, словно подо мной были пружинки.

Довольный птах вернулся на место и закрыл дверцу, пока я хваталась за сердце.

- Отличный будильник, - прошептала я, все еще чувствуя, как из-за угла мне машет Инфаркт Миакардович.

Быстро одевшись, я собрала волосы в дульку.

- Иду я, иду, - ворчала я, направляясь на кухню. - Бррр! До чего же холодно! Понастроили замков, а потом мерзни!

Я взяла поднос, положила на него пирог, украсила его, налила чай, сделала яичницу-глазунью с беконом и направилась в сторону чужих покоев.

В замке царила тишина.

- Видимо, еще спит! - прошептала я, стараясь идти тише. - Пусть знает, что это приготовлено без любви! Вот!

Обида все еще играла во мне, а я старалась подавить ее внутри себя.

Приоткрытая дверь в спальню намекала, что кто-то любит просыпаться, чтобы сразу был завтрак. Только я вошла, как послышалось сонное ворчание. Я поняла, что туфли слишком шуршат по ковру, отчего тонкий музыкальный слух явно недоволен.