Книга Отвергнутая невеста. (не)нужная жена, страница 16 – Кристина Юраш, Кария Гросс

— Да, — кивнула Бэтани, неся мне целый перечень. — Вот они покойнички! Тут свежие, тут несвежие!

Я снова открыл альбом, размял плечи и положил перед собой письмо ныне усопшего лорда Кавила. Передо мной стояли копии всех фамильных печатей герцогства.

— Очаровательнейший ребенок, копия отца, — написал я, шумно втягивая воздух.

— Почерк не сильно похож! — произнесла старая служанка, тыча пальцем в округлость буквы.

— Пусть думают, что лорд Кавил напился на радостях! — прорычал я, выводя каждую строчку хвалебной оды ребенк. у

— Да кто ж так пишет! — бурчала Бэтани. — Пишите! Только левой рукой! Премилейшее дитя, воспитанное и вежливое… Даже плачет по особенному, по аристократическому… Больше этих “усипусек”! В ее движениях чувствуется будущая кроткость, покорность и скромность… Сразу видно, что дитя придерживается высоких моральных принципов. Когда нянька меняет ей пеленки, она кричит, пока ее снова не запеленают. И обязательно добавляйте. Из нее получится отличная супруга. Счастлив будет тот, кому достанется такая невеста! Нужно подчеркивать, что она — копия родителей! Это важно!

Я старательно выводил очередную оду и шлепал печать.

— Когда она уже повзрослеет? — спросил я, выводя каждую строчку, перерисовывая буквы с чужого письма.

— Так, она у нас графиня? Баронессам достаточно двадцать шесть страниц, маркизам и графиням — тридцать. Герцогине — не меньше пятидесяти. Так что пишите. И радуйтесь, что у вас не герцогиня! — ворчала Бэтани.

— Может, я ее указом до баронессы понижу? Все ж писать меньше! — прорычал я.

— Но родилась-то она графиней? Так что писать и так, и так придется! Лучше не отвлекайтесь! Быстрее закончите, быстрее пойдете спать! — ворчала старуха. — Женщины так не пишут! Вы сейчас пишете за баронессу Штраль. Диктую… Ах, я пребываю в восхищении от этого милейшего создания! Я бы обцеловала ее с ног до головы… Настолько она прекрасна! В ней чувствуется утонченная красота матери, которая…

Я засыпал над строчкой, стараясь подражать летящему почерку баронессы и ее вечному восторгу!

Шел третий час ночи. Детство кончилось. Капля зелья состарила чернила. Хотелось выть от отчаяния.

— Не ту, не ту… Вон ту! — всполошилась Бэтани, когда я чуть не прилепил к одной маркизе печать барона. — Ну, теперь у нас юность! Итак, здесь мы восхваляем ее красоту и манеры!

— Восхвалил, — откинулся я в кресле.

— Че? Думаете все? Закончилось? А как же стихи? — уперла руки в боки Бэтани. — Всем приличным девушкам посвящают не меньше сорока стихотворений! Причем, стихи проверяют в первую очередь… Чтобы не было совпадений! Или вы думаете что, поэтам запросто так деньги платят? Должны быть тайные воздыхатели. Поэтому стихи пишутся с инициалами. Но без имени поэта.

— Стихи… — простонал я, чувствуя, что сдаюсь. — Ладно… Ты как роза … эм…

— Ну… развивайте мысль, — подбадривала старушка. — Не очень талантливые поэты стоят дешевле талантливых! И это минус для девушки! Обязательно подчеркивайте, что вместе вам не быть… Иначе подумают, что вместе вы уже были… Что кому-то повезет больше, чем несчастному поэту.

Я уже перехотел жениться вообще. Свечка сгорела почти полностью, капая воском на разбросанные бумаги.

— Начинать надо издали и туманно… Что-то вроде… Развивайте тему! Итак, начали… Я вас увидел у кареты… — начала Бэтани.