Книга Птичка в академии, или Магистры тоже плачут, страница 72 – Катерина Цвик

Какой он у меня все-таки, как он сам сказал, умный, смелый, серьезный и со всех сторон привлекательный! Подсказал выход из положения, и он был вполне логичным. Ну, с натяжкой логичным. Все-таки личные комнаты никто так не защищает. От внешнего воздействия — возможно, но не от внутренних. Уж проще провести несколько дней в специальной лаборатории, чем так тратиться из-за разового инцидента. Это нецелесообразно и дорого.

Но лично для меня подобная мера — гарант свободы и сохранности жизни, а потому я все свои личные сбережения пустила на вместительные накопители и специальные ингредиенты для создания мощной защиты. И закупилась всем еще до приезда в Приграничье, потому сейчас и была стеснена в средствах.

Надеюсь, работа патентной комиссии не продлится слишком долго, производство запустится без проволочек и изобретенные мною линзы начнут продаваться и приносить доход. Я ведь их сделала с разными свойствами. Такие линзы и магам, и простым людям пригодятся.

Мне, как создателю, по закону полагалось пятнадцать процентов от выручки первые пять лет. Но так как я представила линзы как свою магистерскую работу и защищала ее в столичной академии, то пять процентов от изобретения заберет себе он. И именно университет сейчас занимается всеми формальностями. Я сама в сложившейся ситуации подобного бы точно не осилила — там ведь еще тьма нюансов. Так что этих пяти процентов мне было не жаль. Даже то, что останется, должно стать неплохим доходом. Вот только когда это будет…

Еще и с наследством нужно разобраться. Может, все-таки получится отсудить хоть что-то? Все-таки дядюшка очень хотел, чтобы мне отошла его усадьба. А ее, как оказалось, жаждут получить негодующие родственники. Хотя это меня не удивляет. Если бы они могли, они бы и мной не погнушались распорядиться, выдав замуж по их усмотрению. Троюродный братец как-то мне на такое развитие событий намекал, после чего у меня ночью случился выброс. Я ведь девушка с богатым воображением, накрутила себя на раз. Но мне недавно крайне неудачно для родственничков исполнился двадцать один год, да еще и официальный магический ранг присвоили. Так что теперь я могу решать свою судьбу сама.

Мысленно даже свернула упомянутым родственничкам неприличную фигуру из пальцев — видела, как такую показывали друг другу деревенские мальчишки. И мне перед собой за это не стыдно! Только удивительно, что я наконец могу думать о смерти дядюшки без всепоглощающей тоски, а со светлым чувством благодарности и любви.

Но что-то я совсем отвлеклась от действительности. И почему магистры так странно на меня смотрят?

— Эйлин… ты уверена, что с тобой все в порядке? — с беспокойством спросил Даниэль. — Не переживай, никто твоего Ё-ё у тебя отбирать не собирается.

— И вообще, ты теперь под нашей защитой. И никто не посмеет тебя обидеть!

— Даже вы? — неловко улыбнулась я, расслабляясь и вдруг осознавая, что вся сжалась, прижимая к себе ежика.

— А мы тем более, — почему-то смутились мужчины.

— И вообще, чего ты стоишь? Садись давай.

— А вы все-таки расскажете, что делали в Пустоши? — решила я перевести тему разговора.

Эль Лавалье и эль Мейр переглянулись, и Марсель тяжело вздохнул. А потом выдал такое, что я не сразу поверила, что расслышала верно:

— Ездили на переговоры.