Книга Все ведьмы – стервы, или Демона мы (не) вызывали, страница 83 – Катерина Цвик

Глаза Дамьена после этих слов азартно блеснули. А ректор мрачно произнес:

— Спасибо, уважаемый ван Велирок, что напомнили нам, ради чего мы все сегодня собрались. Думаю, сейчас мы наконец-то сможем начать конструктивную беседу. — И требовательно оглядел присутствующих. — Мне, знаете ли, не улыбается в какой-то момент оказаться в мертвом пятне, где не может выжить ничто живое.

— Кстати, а вы в курсе, что именно так когда-то зарождалась Бездна? — задал вопрос ван Велирок, и в комнате снова наступила тишина — все были потрясены услышанным. — Только пятно было сразу огромным. А судя по вашим рассказам и потому, что эти пятна пока можно уничтожить, в мире уже или слишком велика концентрация энергии Бездны, или…

— Что или? — не выдержала всегда спокойная Минерва, что говорило о том, что ее интуиция вопила о чем-то крайне важном.

— Вы когда-нибудь слышали о Зернах Бездны? — внезапно спросил призрак, и все непонимающе на него уставились.

Кроме дракона. Тот некоторое время хмурился, что-то припоминая, а потом его глаза потрясенно расширились.

— Не может быть!

Ариэлла ван Руж (прабабушка Кассанды ван Руж)

'Я убью его! Я буду смотреть, как он подыхает, и хохотать! Буду танцевать на костях и наслаждаться их хрустом! Как он посмел променять меня — высшую демонессу, дочь главы демонического домена и самую красивую женщину Нижнего мира! — на какую-то, прости Бездна, человечку⁈ Такого унижения я никогда ему не прощу!

А ведь скоро все узнают, что он со мной развелся. Надо мной после такого позора не будет хохотать разве что червяк, которого я в этот момент раздавлю своим сапогом! Нет… Ты мне за все ответишь, Калиен ван Дорн. Я уже лишила тебя твоей человечки. Могла бы убить — убила бы, но истинная пара любого демона священна, и за такое могли и наказать. Несильно. Что мне сделают эти старые козлы из совета доменов? Но было бы неприятно, и могло ударить по отцу. Да и месть получилась гораздо изощрённей и интересней. Вон какой ты сейчас раздавленный, сидишь пьяный вусмерть и мучаешься, проливая бальзам на мое требующее мести сердце. Но мне мало твоих страданий, Калиен. Я хочу твоей смерти, и ты сейчас подохнешь!'

Ариэлла смотрела на ослепительно красивую светловолосую демонессу, которая, злорадно улыбаясь, приближалась к Калиену с длинной спицей, на кончике которой блестела зеленая субстанция. Она прямо сейчас собиралась убить Калиена. Ее непутевого, но такого любимого демона.

Демонесса приближалась к нему со спины, а Калиен ничего не видел и не слышал, сидел и с упрямством и настойчивостью настоящего барана набирался спиртным. Заглушал он, видите ли, боль от ее потери.

«Дурак! Баран рогатый! Любимый! Тебя же сейчас убьют!» — хотелось прокричать Ариэлле, но у нее не выходило — она была в этой комнате лишь сторонним незримым наблюдателем. — Сон, это всего лишь сон!' — кричала она себе, уже зная, что обязательно вот-вот проснется, и эта пытка закончится. Сколько раз она уже видела этот кошмар? Пять? Десять? И каждый раз переживала его заново. И каждый раз он предвещал нечто плохое. Почему она его видит? Почему в этом сне ничего никогда не меняется? И почему он такой яркий и детальный? Неужели это происходило на самом деле⁈ А если и так, сколько можно ее мучить⁈ Однажды она этого точно не выдержит.