Книга Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия, страница 18 – Катерина Цвик

— Паж — это личной слуга. — Поспешила объяснить я.

На что мальчик широко-широко раскрыл глаза, а потом бухнулся на колени и истово заверил меня, что хоть кем готов быть, лишь бы при мне.

Марья при этом хмыкнула, еще выше задрала подбородок и направилась дальше. Нянечка, кланяясь, направилась за ней. А мне пришлось прикрикнуть на мальчика, чтобы он перестал валяться в пыли и вообще бухаться при мне на колени.

Оставив мальчика на кухне у Марфы я направилась, было, обратно на прогулку. Подальше, так сказать, от соблазнов, но тут меня перехватила служанка Маланья и сказала, что маменька просила мне передать, что у нас гости, и меня ожидают в гостиной.

— И кто к нам заявился? — Без энтузиазма спросила я.

— Князь Вылузгин с женой, сыном и дочерью. Они прослышали, что ваш недуг наконец побежден и прибыли с визитом вежливости. — Охотно ответила Маланья.

— Мой недуг уже месяц, как побежден. — Проворчала я, совершенно не желая видеть каких-либо гостей. — А они только сейчас пожаловали.

— Так нет в этом ничего странного. Никто ведь ничего точно не знал. — Удивилась Маланья. — А сегодня сама Старица объявила, что вы свой недуг победили. А значит совсем скоро к нам вся окрестная знать в гости пожалует. Вы ведь у нас девушка на выданье! — И заулыбалась, будто что-то приятное сказала.

«Да меня в жены сейчас только по большой нужде кто-то и возьмет. А ведь я по любви хочу! Большой, чистой и взаимной! Можно даже и грязной, — я припомнила несколько неприличных романчиков, прочитанных мной как-то на досуге, и хихикнула, — но обязательно взаимной. А кто меня такую полюбит? — Я снова скосила взгляд на свой тройной подбородок. — Разве что извращенец какой. А такого мне и самой не нать.»

— Ой, госпожа, у вас же все платье грязное! Нужно срочно переодеться! — Вдруг воскликнула все та же Маланья.

Ну да, я же попой по траве елозила. Не удивительно, что испачкалась. А потому пришлось подниматься в свою комнату, где меня со всей возможной скоростью пере облачили, на последок даже обдав туалетной водой.

Так себе запах, скажу я вам. Сама бы такой себе точно не выбрала.

— Ап-чхи! — Вырвалось у меня. — Ап-чхи! Слушай, ты ведь меня раньше никогда не обрызгивала, сейчас-то зачем? Ап-чхи! — Поинтересовалась я своей горничной Лукерьи.

— Так это, гости же. — Растерялась она. — Госпожа должна быть самой красивой!

— Ап-чхи! Понятно. И где ты только взяла это чудо парфюмерии? — Поинтересовалась я, вытирая выступившие на глазах слезы.

— Ась? — Горничная явно растерялась, услышав незнакомое слово «парфюмерия».

— Проветри здесь, говорю! Ап-чхи! И чтобы я этих духов больше не видела! Ап-чхи!

— Госпожа, простите! — Лукерья тут же подала мне белый кружевной платочек. — Я прямо сейчас уберу их подальше.

А я все также поминутно чихая вышла из комнаты.

Чета Вылузгиных чинно пила чай в гостиной. При моем появлении мужская ее часть встала и направилась ко мне в неуемном желании прикоснуться губами к моей пухлой ручке. Вылузгин младший при этом смотрел на меня и взглядом пытался выразить моей персоне свое полное восхищение. Получалось у него так себе. Особенно после того, как он приложился своими губами к моей лапке и уставился с этакой поволокой в глазах, призванной очаровать глупенькую меня, а я вместо того, чтобы мило покраснеть, задорно чихнула и высморкалась в платочек.