Книга Я буду твоими глазами, страница 78 – Александра Неярова

Яробор промолчал и нахмурился, ругнувшись про себя, что повёлся на чары мавки и забрёл в гиблое место. Некому больше быть в глуши лесной окромя утопленницы. Теперь выпутываться как-то надобно.

– А я вижу кто ты, – и снова запела, обходя его по кругу, прохладные тонкие руки легли на спину, и вся девица к нему прильнула.

Почувствовав сквозь льняную рубаху изгибы тонкого стана, Яробора оторопь взяла, а русалка льнула к нему, перешла наперёд и ладонями лицо погладила. С отросшей щетиной поиграла. Губами щеки и подбородка коснулась в поцелуе.

И чудился ему уже иной голос, до боли желанный… что за наваждение?

– Верея?.. Ты ли это? – произнёс осипшим голосом, почувствовав, как сперло дыхание в груди от робкого прикосновения.

Ноги вдруг силы лишись, и рухнул он на зад в прохладную по пояс воду, распугав местных лягушек. Не разумел он, что происходит. Как и почему веда тут оказалась?

Девица ничего не ответила, нежные неведомые ему слова мелодии лились из её уст. Потянула она его за руку и увлекла за собой на поляну. Словно околдованный, княжич ступил за ней.

Не отпуская его рук, принялась водить вокруг него хороводы, смело касаясь могучего богатырского тела, заставляя закипать молодую кровь и пригоняя её к груди и многим ниже к чреслам.

– Согрей меня, княжич, так холодно, – просила жалобно, отчаянно, дрожала рядом с ним, как лист на ветру. Прямо, как прошлый раз, когда билась в лихорадке…

Ощутил свежее девичье дыхание на своих губах и потянулся на встречу, а она ускользнула и принялась плавно танцевать, продолжая напевать, так, словно вот-вот горько заплачет.

Из-за мокрой одёжи княжича озноб пробил, жалил холод ночи. Танец под луной и чарующий журчащий голосок дурманили разум, завладев всем его вниманием настолько что, забывшись, он прижал к себе нагое тело. Пятерней холмики маленьких грудок приласкал, в длинных волосах распущенных пальцами запутался.

Губами своими нашёл девичьи и жадно смял. Только вот холодны, как лёд те, словно у покойницы.

А так нравившийся ему запах ромашки от светлых локонов сменился зловонием тины и ила. Напрягся всем телом, чуя подвох.

– Что такое? Аль ты не рад мне? – промолвила веда огорчённо, обнимая и щекоча ноготками шею.

– Почему ты такая холодная? – спросил с содроганием.

– Это ты позволил меня убить! – неожиданно вскричала желанная дева так яростно, что оглушила на миг.

И руки её тонкие вдруг дюжей силой налились, не позволяя выпутаться из объятий. Нечисть повалила княжича и к сырой земле прижала, наваливаясь всем весом, словно не девица она, а валун тяжёлый.

Да что происходит?.. Замер Яробор под ней, головой тряхнул в надежде избавиться от навеянных песней чар. Что значит, позволил убить? Никак до мутного сознания не доходило смысла.

– Что ты такое?! – рыкнул, пытаясь освободиться из звериной хватки. Глаза знакомо запекло, в нос сильнее ударило зловоние болота и собственной крови. Но рвущийся из груди крик боли сдержал.

И вдруг вместо пальцев на своей шее ощутил княжич когтистые лапы, а хрупкие девичьи плечики возросли и покрылись рыбьей чешуёй. Рядом с ухом опасно клацнула полная острых зубов пасть:

– Что больно глаза у тебя горят? Полюбилась тебе девица светлокосая? Ведунка несчастная? – шипело сверху умертвие страшным многогранным голосом. Мавка душила его, впиваясь когтями в беззащитную шею.