Онлайн книга «Наложница Ночного замка»
|
Он усмехается. — А нужно противиться? — Что ты мне подлил в настойку? — сердито спрашиваю я. Настолько сердито, насколько это возможно делать голой перед мужчиной. — Ничего, Александра. Это просто настойка… — в черных глазах вспыхивают озорные искры, — шаманы используют ее в ритуале призыва тотемного животного. Снимай с меня рубашку. — Ты одурманил меня? — вырывается у меня стон. — Александра… — он улыбается, и его рука скользит с шеи на затылок, собирая волосы в кулак, — да, пожалуй. Одурманил. Ты задаешь вопросы быстрее, чем исполняешь желания. Он притягивает меня к своему телу, вжимая в него, и наклоняется, прикусывая мое ухо, отчего в животе у меня все скручивается в жаркий узел. Проводит когтями по спине, чуть царапая. Я безвольно обнимаю его за шею, прижимаясь, и закрывая глаза. Лис, хитрый лис… или кто он? — А ворон, который следил за мной — это тоже ты? — Да, — шепчет мне на ухо. — Но как так? — Я могу вселяться в любое животное, Александра. И принимать человеческий облик. — Я кинула в тебя туфлей и полотенцем, — я краснею, вспоминая об этом, и сминая руками ткань его одежды. Она разделяет наши тела, и эти миллиметры ткани с шорохом прикасающиеся к обнаженной груди, меня раздражают. Если честно — я хочу сорвать с этого наглеца всю одежду и посмотреть, настолько ли он хорош без нее, как я думаю. Я нервно принимаюсь расстегиивать его рубашку, пока язык ворона-лиса горячо прикасается к моей шее, быстро справляюсь с пуговицами и распахиваю ее, сдирая с плеч. Руки ложатся на его грудь, ладони скользят к животу, по горячему и твердому телу. Невероятен. — Я помню это, Алекса-андра, — шепчет он мне, и снова находит мои губы. Мы сплетаемся в объятиях, и я чувствую, как в груди оборотня сильно бьется сердце, и как двигаются мышцы под кожей, когда он поднимает руки, чтобы погладить меня по спине, собрать снова волосы и с силой вжать в себя. Он внезапно прерывается, и дыхание обжигает мне губы, вместе с неожиданно едкими словами, которые он произносит следом, — вороны, кстати, очень злопамятные. Так что это… моя месть. — Что? — я открываю веки и мы встречаемся взглядами. В глазах оборотня напротив — глубокая и злая тьма. От которой у меня замирает серде. Он что… действительно зол на меня? Но… — Ме-сть, госпожа, — по слогам произносит он, и, вопреки его тяжелому взгляду, пальцы оборотня внезапно ложатся мне между ног, и проводят по влажным складкам, отчего я прикусываю губу, хмурясь. Он внезапно нажимает на какую-то точку, и я, ахнув, запрокидываю голову, выгибаясь. Мышцы сводит от внезапного желания, а он продолжает экзекуцию, — чем тебе не угодила бедная птица? Если бы ты попала в нее, то могла бы сломать крыло, например… — Я… — я испуганно пытаюсь отвлечься от ощущений, но пальцы оборотня творят что-то невероятное. Это невозможно. И я не могу выдать оправдание. — Молчи, госпожа. Выщипанные перья — это больно. И холодно, — в голосе оборотня появляются нотки стали, — ты милосердна к людям, но жестока к животным. — Подожди, я не подумала… — Верю, — неприятно усмехается мужчина, — и это не оправдывает твой поступок. Поэтому на мою благосклонность даже не надейся. Если птица не может защитить себя, то я защищаю ее, — яростно припечатывает он, а потом резко отпускает, отступая. |