Книга Блондинка в бетоне, страница 100 – Майкл Коннелли

– Черт побери, Босх, это был настоящий кошмар!

Босх кивнул. Он хорошо знал, что это такое.

– Эдгар пошел наверх, чтобы расчистить путь. Он должен спросить лейтенанта, нельзя ли вам подняться и осмотреть место преступления. Если вы все еще хотите пойти.

– Прекрасно, – сказал Локке, но в его голосе не слышалось энтузиазма.

После этого они некоторое время опять сидели молча. Вытащив сигареты, Босх обнаружил, что пачка пуста. Он сунул ее обратно в карман – чтобы не оставлять фальшивых улик в корзине для мусора.

Разговаривать с Локке ему не хотелось. Вместо этого он смотрел в окно на то, что происходило внизу. После брифинга собравшаяся было толпа журналистов уже рассеялась. Сейчас некоторые телерепортеры фиксировали на пленку изображение «дома смерти». Опрашивая соседей, Бреммер яростно строчил что-то в своем блокноте.

– Можно идти, – сказал вошедший Эдгар.

– Джерри, ты можешь сам отвести его наверх? – задумчиво глядя в окно, сказал Босх. – Я только что вспомнил об одном деле.

– Да пошли вы! – глядя на детективов, сказал Локке. – Вы оба. Идите вы на… Так вот, мне просто нужно было это сказать. А теперь обо всем забудем и пойдем работать.

Встав, он подошел к Эдгару. Он был уже в дверях, когда Босх его остановил.

– Доктор Локке!

Тот повернулся к Босху.

– Этот парень сейчас, наверно, торжествует, а?

– Да, – немного подумав, сказал Локке, – сейчас он должен очень гордиться собой, своими достижениями. Самое для него трудное сейчас – сдерживаться. Ему хочется торжествовать.

Они ушли, а Босх просидел, глядя в окно, еще несколько минут.

Когда он вышел из дома, репортеры, знавшие, кто он такой, прижались к желтой ленте и принялись выкрикивать вопросы. Поднырнув под ленту, Босх заявил, что не может дать никаких комментариев и что скоро появится шеф Ирвинг. Это как будто на время их успокоило, и Босх не спеша двинулся по улице к своей машине.

Он знал, что Бреммер мастерски действует в одиночку. Предоставив толпе сделать свое дело, он затем подходит один и успешно добивается того, чего хочет. Босх не ошибся и на этот раз. Когда он подошел к машине, рядом показался Бреммер.

– Уже уезжаешь, Гарри?

– Нет, просто мне нужно кое-что взять.

– Как там, очень плохо?

– Тебе как, официально или неофициально?

– Как захочешь.

– Неофициально – да, очень плохо. Официально – без комментариев.

Открыв дверцу машины, он заглянул внутрь и, порывшись в бардачке, не нашел там то, что искал.

– Как вы его называете? Ну, после того, как взяли Кукольника?

– Последователем, – выпрямившись, сказал Босх. – Это тоже неофициально. А вообще спроси Ирвинга.

– Неплохо.

– Ну да, думаю, репортерам понравится.

Вытащив из кармана пустую пачку из-под сигарет, Босх смял ее и бросил внутрь машины.

– Дай мне прикурить.

– Не вопрос.

Вытащив из кармана спортивной куртки пачку «Мальборо», он подал Босху сигарету, а затем поднес к ней зажигалку марки «Зиппо». Левой рукой.

– В каком ужасном городе мы живем, Гарри!

– Точно. Этот город…

В семь тридцать вечера Босх сидел в своей машине на автостоянке, с которой можно было видеть участок Второй улицы вплоть до ее пересечения со Спринг. Правда, отсюда не было видно здание «Таймс», но это в общем-то не имело значения. Он знал, что каждый сотрудник «Таймс», не имеющий привилегии ставить машину в гараж для руководящих работников, все равно должен пересечь угол Второй и Спринг, чтобы попасть в гараж для рядового персонала. Он ждал Бреммера.

Покинув место преступления в доме Хани Чандлер, Босх уехал домой и проспал там два часа. Проснувшись, он принялся расхаживать из угла в угол, думая о Бреммере и о том, как прекрасно он вписывается в схему. Позвонив Локке, Босх задал ему несколько общих вопросов о психологии Последователя. О Бреммере он ему не сказал. Он вообще никому о нем не сказал, думая о том, что третьего промаха ему уже не простят. Три нарушения – и ты выбываешь. [45] Разработав соответствующий план, он заехал в голливудское отделение, чтобы заправить машину и получить нужное оборудование.

А теперь он ждал. По Второй улице плотным потоком двигались бездомные. Словно подчиняясь некоему зову, все они устремлялись в находившуюся в нескольких кварталах отсюда Лос-Анджелесскую миссию, где их ждали пища и кров. Многие несли или катили на тележках свои нехитрые пожитки.

Босх не отрывал глаз от угла, но мысли его были далеко отсюда. Он думал о Сильвии: что она сейчас делает, о чем думает. Он надеялся, что она свое решение примет достаточно скоро, иначе его подсознание начнет защищаться по-своему. Собственно, он уже искал в их разрыве положительные моменты, убеждая себя, что Сильвия сделала его слабым. Ведь когда он нашел записку от Последователя, то немедленно подумал именно о ней. Да, она сделала его уязвимым. «Если она мешает делу всей моей жизни, – думал он, – то пусть лучше уходит».

Сердце Босха забилось чуточку быстрее, когда он увидел, как Бреммер завернул за угол и направился к гаражу. Через мгновение здание закрыло ему обзор. Быстро тронув с места машину, он выехал на Вторую и сразу же свернул на Спринг.

Открыв дверь с помощью карточки-ключа, Бреммер вошел в гараж. Через пять минут оттуда выехала голубая «тойота-селика», которая на секунду остановилась, пока водитель изучал обстановку на Спринг. Босх ясно видел, что это был Бреммер. Затем «селика» выехала на Спринг; Босх двинулся следом.

Бреммер поехал на восток – через Беверли, в сторону Голливуда. Сделав остановку в «Вонсе», [46] он через пятнадцать минут вернулся с купленными там продуктами. После этого проехал в расположенный к северу от «Парамаунт-студио» квартал, застроенный одноквартирными домами. Подъехав к небольшому оштукатуренному домику, он загнал машину в отдельно стоящий гараж позади здания. Не доезжая одного дома, Босх остановил машину и снова принялся ждать.

Все соседние дома принадлежали к одной из трех базовых моделей. Все они были построены после Второй мировой войны для победителей – вышедших в отставку военных. Сейчас, чтобы купить такой дом, нужно было получать по меньшей мере генеральское жалованье. В общем, теперь этот район удерживала оккупационная армия яппи. [47]