Онлайн книга «Путешествие Одиссея»
|
— Попробуй, — велел он. Она вскинула брови. Наверное, вот с таким вот безрассудным лицом эта идиотка и мастерила свое самодельное взрывное устройство. — Не боитесь, что я нажму на кнопку «опубликовать сейчас»? И тогда он выстрелил прямо ей в лоб. Красивое, безрассудное лицо, которое в одну секунду превратилось в кровавое месиво. Стремительно отвернувшись, Одиссей увидел, как Гортензия активирует свой браслет. — Теперь ты попробуй, — сказал Архи Гуд ему. Очень стараясь не смотреть на то, что осталось он Нулы, он взял с её колен планшет и ввел пароль. И даже не слишком удивился, что у него получилось. Продемонстрировал результат сморчку, тот кивнул. — Осталось последнее, — сказал Архи Гуд. Они выстрелили одновременно — Гортензия в сморчка, а сморчок — в Мегеру. Гортензия успела чуть раньше. Мегера упала сначала на колени, а потом на спину. На сморчка Одиссей не смотрел. Он бросился к Мегере, ловя взглядом её уходящее сознание. — Что это было? — спросил он. Губы слабо шевельнулись. Ответ прошелестел так тихо, что ему пришлось склониться совсем низко. — Собранность, звонкость… Гекзаметр. Список… Последние слова были затоплены кровью, хлынувшей из горла. Поднявшись, Одиссей посмотрел на Гортензию. Она стояла возле сморчка и тихо, но очень отчетливо материлась. Какая очевидная простота решения. Вполне в духе старины Нокса, обожавшего сложные схемы и элементарные выводы из них. Мысль, в целом, не была новой. Многие каторжники экспериментировали со скороговорками и стихами, надеясь обмануть сознание. Медитировали. Очищали голову от посторонних мыслей. Делали дыхательные упражнения. Браслеты продолжали работать. Просто никто не додумался до прочного забытого гекзаметра, который и помнили-то на этой планете по чистой случайности. Одиссею было четырнадцать, когда они как-то особенно сильно схлестнулись с Брадобреем. Так, что набросились друг на друга с кулаками. Понятно, что их обоих тут же скрутило от боли, но если Брадобрей довольно быстро оклемался и уполз в общежитие отлеживаться, то Одиссея еще долго выворачивало наизнанку, и конца-края этому было не видно. — Я убью его, — задыхаясь от рвоты, соплей и слез, всхлипывал он, — точно убью. — Ты не можешь убивать всех, кто тебе не нравится, — похлопывая его по тощей, подрагивающей спине, сказал Нокс. — Почему каждый придурок, — безнадежно спросил Одиссей, делая большие перерывы между словами, чтобы снова проблеваться едкой желчью, — который просто не попал в систему, может делать со мной что угодно, а я не смогу даже сдачи дать? Встала из мрака… Тогда-то Нокс и заинтересовался тем, что все время бормочет себе под нос мальчишка. Одиссей объяснил, добавив, что давно заметил, что, попав в нужный ритм, испытывает меньше боли. У него было полно шансов проверить это до того, как он стал свободным, попав на каторгу. — Целительная сила искусства? Интересное воздействие заданного ритма на отдельную личность, — хмыкнул тогда Нокс, но чуть позже придумал (а может, где-то вычитал) на основе этих строк забавное упражнение. Он называл это риторикой мозга. «Твердо запомни, что, прежде чем слово начать в упражненьи, следует клетку грудную расширить слегка и при этом низ живота подобрать для опоры дыхательной звуку…» Собранность, устойчивость, медленность, плавность, короче. |