Книга Варвара Спиридонова, ныне покойная, страница 28 – Тата Алатова

— Что за эгоистичное животное!

Марк засмеялся.

— Давай не будем обзываться, — примирительно сказал он. — Мы подсадим твой бессмертный дух к кому-нибудь с болезнью Альцгеймера.

— Что? — у оперной дивы Гренландии Брик так широко распахнулась челюсть, что Марку показалось, что она вот-вот запоет какую-нибудь сольную партию.

— Не хочешь Альцгеймера, бери Крейтцфельд-Якоба.

— Ты собираешься засунуть меня в дряхлую безумную старушку?!

— Это возрастная дискриминация.

Варвара вскочила.

— Ты чокнулся, — воскликнула она с чувством. — Окончательно чокнулся.

Марк поймал её в дверях. Поцеловал не то чтобы слишком нежно, скорее энергично.

— Приходи завтра.

— Ни за что больше не приду к такому психу, как ты.

— Что тебе терять, Варвара?

— Мне — нечего. А вот ты растерял все свои мозги.

— В конце концов, чем тебе не угодили дряхлые безумные старушки?

— Извращенец! — глубоким хорошо поставленным голосом завопила Варвара. — Геронтофил! Убийца!

— Ладно, — согласился Марк и снова поцеловал её. У Гренландии были полные, чувственные губы, из которых сочилась печаль.

14

— Кристина Иванова, 22 года. Весной закочила университет, работает бухгалетром, живет одна. Аутоиммунный лимбический энцефалит, генезис неизвестен, поражен только мозг.

— Она красивая?

Варвара крутилась перед зеркалом, разглядывая свою бычью шею профессионального самбиста и переломанные уши.

— Понятия не имею, — ответил Марк, — у меня есть только выписка из медицинской карты.

— Где ты вообще её взял?

— Подкупил одного невролога.

— Ты напрасно потратил свои деньги, — заявила Варвара. — Это вложение не окупится.

— Куда лучше носить на себе черте что! Где ты взяла этого громилу?

— Это Аристофан. У него очень сильное тело. Я легко могу дать тебе по уху.

— Великое достижение, — хмыкнул Марк.

Варвара оттянула ворот рубахи, обнажая покрытое узорами плечо.

— Мне нравятся татуировки, — задумчиво сказала она. — Почему я их не делала, когда была жива?

— Когда ты была жива… у тебя были… романтический опыт?

— Какие формулировки, — расхохоталась Варвара. — Воля ваша, Марк Генрихович, но вы какое-то ископаемое. У меня был один любовник. Ничего выдающегося, но чего могла желать девочка, чей… как вы там сказали?.. романтический опыт помещался между обложками «Евгения Онегина»?

— И как?

— Что — как?

Марк закатил глаза и, обогнув самбиста Аристофана по широкой дуге, прошел в комнату, чтобы без сил упасть на диван.

Дрогнул под тяжелой поступью пол.

— Эй, — возмутилась Варвара, притопав следом. — Ты позвал меня в гости, чтобы меланхолично пялиться в потолок?

Она потянула его за штанины, легко, одной лапой, подняла обе ноги Марка, села на диван и положила их себе на колени.

— Ладно, — помолчав, сказала Варвара с великой неохотой, — что там про энцефалит?

— Девушка умирает. У тебя не так много времени, чтобы принять решение.

Теплые огромные ладони чуть дрогнули на голых ступнях Марка. Варвара раздраженно ухватилась за большие пальцы его ног, развела их в сторону, а потом стукнула их друг об друга.

— Эй, — возмутился Марк. — Твой Аристофан просто варвар какой-то.

— Я правильно понимаю, что ты предлагаешь мне попробовать занять пустой мозг умирающего человека?

— Располагайся там как дома.

Варвара запрокинула назад голову, разглядывая потолок.

— А если все получится… Ну предположим, я смогу там остаться насовсем. И умру вместе с ней? Тоже насовсем, — предположила она с несвойственной ей робостью.