Книга Варвара Спиридонова, ныне покойная, страница 6 – Тата Алатова

— Очевидно, что недостаточно, раз я всё еще здесь, — отозвалась нимфа довольно уныло. — Вы же знаете, что у всякого призрака должно быть какое-то незаконченное дело, удерживающее его на этой земле.

— Ваше дело — свести меня с ума?

— Я точно не уверена. Возможно, мне предстоит спасти планету?

— И почему такой мрачный тон? Что вас, собственно, не устраивает? — удивился Марк. — Как по мне, так вы отлично устроились: на работу ходить не надо, квартплату платить не надо, стареть тоже по желанию. Прыгайте себе из тела в тело, вот и вся забота.

— Да, — грустно согласилась нимфа, шевеля пальцами своих босых ног, — разумеется, вы правы. Меня всё устраивает.

Марк посмотрел на её поникшие плечи и протянул ей вторую булочку.

— Вещайте, — разрешил он. — Поведайте мне ваши печали.

Она встрепенулась и быстро заговорила:

— Понимаете, Марк Генрихович, всё это похоже на рождение и на смерть. Когда я попадаю в чужое тело, то это страшно и непривычно, и я ощущаю на себе все невзгоды, терзающие человека. У Марьи Михайловны, например, сильно болели суставы, я чуть с ума не сошла, пока добралась до вас. У вчерашней Эльзы было похмелье и разбитое сердце. Кроме того, надо ведь приспособиться к рукам этого человека, и к ногам, и к его голосу, и к тому, что он видит вокруг себя… А когда я покидаю их, то у меня всякий раз такое чувство, что я умираю заново, а умирать очень неприятно… Дайте запить кефиром!

И она забрала у него бутылку.

— В таком случае, — Марк поневоле втянулся в происходящее, — вы могли бы выбрать для себя приемлемое тело и остаться в нём навсегда.

— Но ведь это будет нечестно, — с набитым ртом возразила нимфа. — Разве же можно без спросу брать чужое? Одно дело — ненадолго, поиграть, а другое — украсть навсегда.

— Вы, стало быть, покойница с принципами.

Нимфа энергично закивала.

— И что же будет дальше? — спросил Марк, вытягивая ноги и откидываясь на спинку скамьи.

— Ну… мы будем с вами дружить.

— Дружить? Вы собираетесь дружить со своим убийцей? Я давно подозревал, что Достоевский лишний в школьной программе.

Она засмеялась, и это был странный смех. Казалось, что смеялись сразу два человека. Воздушная нимфа с хорошо поставленным голосом-колокольчиком и девушка-невидимка, которая привыкла смеяться на низкой тональности, отрывисто и резко.

Марк поёжился.

— А вам не приходило в голову, что я не намерен каждый день дружить с новым человеком? Вчера вы Эльза, позавчера старушка, сегодня нимфа…

— Но ведь это всё я, — прошептала она, — Варвара Спиридонова.

4

В автобусе, на котором Марк каждый вечер возвращался с работы, его неожиданно толкнула локтем в бок женщина средних лет. Полноватая, кудрявая, с ярко-розовыми сочными губами.

— А что у нас сегодня будет на ужин? — буднично спросила она, хватая его под руку.

От неожиданности Марк так сильно дёрнулся, что ударился затылком о поручень.

— П-простите?!

— Давайте купим форель. Очень захотелось — с лимоном, с белым вином. У вас же есть бутылка хорошего вина. Лежит в шкафу под старыми свитерами.

— Это раритет, — буркнул он.

— Марк Генрихович, — упрекнула она, — жадность — это плохо.

— Я храню эту бутылку для особого случая, — отцепляя от своего локтя её пальцы, проворчал Марк.

— Я — очень особый случай, — улыбнулась тётка и неожиданно показалась обаятельной хохотушкой, с ямочками на щеках и круглыми лучистыми глазами.