Книга Горгона и генерал, страница 146 – Тата Алатова

— Как это произошло?

Он вздохнул.

— Ты меня возненавидишь. — совершенно несчастным голосом начал генерал, — но я пострадал, спасая жизнь Найджелу Бронксу. Прости меня, за это.

— Он тебе рассказал? — тихо спросила Гиацинта, с удовольствием ощущая, как Трапп рассеянно ерошит её волосы.

— Рассказал. Он думал, что я умру, и решил облегчить свою совесть. Пытался выпросить прощения.

— Выпросил?

— Нет, — коротко и безоговорочно ответил Трапп.

— Где он сейчас?

— Остался в регулярных гарнизонах на землях канагайцев. Не думаю, что мы увидим его здесь в ближайшее десятилетие. Тебе не стоит переживать по этому поводу, дорогая. Одним шрамом больше, одним меньше…

— Восемнадцать, — сказала она, улыбаясь.

— Что? — не понял генерал.

— На твоем теле было восемнадцать шрамов. Теперь их стало девятнадцать.

— Ты их считала? — глухо спросил Трапп и, склонившись, подтащил Гиацинту вверх, усадив её на свои колени. И снова поцеловал её — уже явно всерьез. Она буквально физически чувствовала, как в ней зарождаются страсть и неистовство. Горячие шероховатые губы скользили по шее и груди, руки спускали лиф вниз, обнажая горошины сосков, распускали шнуровку на платье, тянули подол вверх и гладили колени.

Им пришлось встать, чтобы избавить её от одежды, и Гиацинта ликующе засмеялась, когда он присел, поставил её ступню на свое колено и принялся стягивать чулок.

Она еще помнила, как он вот так же приседал перед ней на корточки в Изумрудном замке и его пальцы ласкали её щиколотки.

— Как ты прекрасна, — сказал Трапп, медленно поднимаясь и отступая на шаг назад, чтобы охватить её своим взглядом целиком.

Обнаженная и торжествующая, она плавно покрутилась, демонстрируя всё, чем была богата.

Генерал издал низкий горловой звук и подхватил Гиацинту под ягодицы, опрокидывая их обоих в постель.

— Черт, — выругался он и достал из-под подушки револьвер.

— Ах да, — Гиацинта бросила оружие на пол. — Подожди минутку, — перекатившись, она извлекла из-под другой подушки кинжал и тоже выкинула его. — Вроде всё.

Трапп попытался что-то сказать, но она не дала ему такой возможности, притягивая его к себе и целуя до тех пор, пока встревоженная морщинка между его лохматыми бровями не разгладилась.

43

Гиацинта обожала эти мгновения, когда неторопливая нежность Бенедикта вдруг разлеталась в лоскуты и в нем проступало то завораживающее её неистовство, которое всякий раз отзывалось трепетом во всем её теле.

Сейчас, после такой долгой разлуки, Трапп, кажется, исчерпал все запасы своего терпения, пока медленно раздевал её и любовался ею. Заполучив же Гиацинту в свое полное распоряжение, он уже не в состоянии был проявлять хоть сколько-нибудь сдержанности.

Она повсюду ощущала его руки, ласкающие её поспешно и жадно. Горячий рот то приникал к её губам, то обжигал шею, плечи или грудь.

В такие минуты Гиацинта полностью утрачивала свою обычную энергичность, становясь покорной и позволяя ему все, чего он хочет. Никто не мог бы противостоять этому напору, да и не было такого желания.

Хотелось тихо растаять в этих руках, как воску на огне.

Бедра Траппа плотно прижимались к её бедрам, и она ощущала, как пульсирует от возбуждения его член.

Ладонь Траппа легла между её ног, и он что-то простонал ей прямо в рот от удовлетворения, ощутив, какой влажной она была.