Книга Нас с тобой трое, страница 76 – Тата Алатова

— Иди ты знаешь куда со своим зеленым светом, — буркнул Тимур, убирая её ладонь со своих губ. — Перестань изображать из себя благородную страдалицу. Ты вообще не такая.

— Правда? — настроение Лизы сменилось, и она прошлась полоской поцелуев по его шее, расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке, проникая губами еще ниже. Тело в его руках тоже изменилось, став податливым и горячим. — А какая я?

— Ты — горячий суп.

— Прошу прощения? — Лиза выпрямилась, с изумлением уставившись на Тимура. — Горячий суп? Я — суп?

Он рассмеялся выражению её лица.

— Наполняешь теплом пустоту внутри меня.

— Это самая неромантичная вещь во Вселенной! Горячий суп!

Тимур пригладил её волосы, легко поцеловал в подбородок.

— Как ты могла заметить, романтика — не мой конек.

Лиза вздохнула.

— Я бы уехала от тебя, если бы не бабушка. Сбежала бы на другой конец света, и этим избавила бы тебя от кучи проблем.

— Даже слышать об этом не хочу, — Тимур подтолкнул Лизу, заставив её встать, и сам поднялся на ноги. — Вообще не хочу с тобой разговаривать, пока ты такая неприятная. Позвони мне, когда вы сделаете все обследования. Или лучше пусть Анфиса позвонит, а ты посиди в этой больнице и подумай над своим поведением. А мне пора на работу. Всё, видеть тебя не могу.

Тимур развернулся и сбежал на несколько ступенек вниз. Потом развернулся снова и взбежал на несколько ступенек вверх.

Подхватил Лизу на руки и сильно прижал к себе.

— Не думай о плохом, — попросил он, — ты совершаешь безумные вещи, когда думаешь о плохом. Всё будет, как будет. Как-нибудь.

Возле банка, где Тимур работал, стояла Наталья Скамьина и нервно курила.

— Где моя дочь? — спросила она резко, без всякой попытки поздороваться.

— А у вас есть дочь? — спросил Тимур.

Слова Лизы «ты мальчик, ты слабый» все еще пульсировали у него в висках и ранили, как осколки стекла.

Её мать была потрясающе красивой женщиной. Ничего общего с самой Лизой.

И это порадовало Тимура. Он действительно не хотел бы, чтобы между ними было хотя бы отдаленное сходство.

— Зачем ей понадобился отпуск? Почему она не появляется дома?

— Вам-то какое дело?

— Послушайте меня, дитя, вы не можете вставать между нами. Мы с Лизой самые близкие люди в мире. А вы — просто случайность в её жизни.

— Ладно.

— В конечном итоге мы с Лизой будем жить вместе. Мы будем гулять с ней и смотреть кино, и печь пироги по воскресеньям…

Сквозь боль и ненависть, и проклятую слабость, и миллиард еще непонятных чувств, Тимур вдруг ощутил крохотный росток жалости.

— Ух ты, — вырвалось у него, — да вы с ума сходите от того, что сделали с Лизой. Вы на все готовы, чтобы вернуть её себе, правда?

— О чем вы говорите? Мне не нужно возвращать собственную дочь, — Скамьина говорила быстро, стрекоча, как кузнечик, — У нас просто небольшое недопонимание. Это все потому, что вы забиваете ей голову всякими глупостями, как прежде это делал ваш отец.

«У неё стеклянные глаза, — отстраненно подумал Тимур, — стеклянные глаза взбесившейся куклы. В них можно увидеть свое отражение».

Что можно объяснить человеку со стеклянными глазами?

Как её хоть в чем-то убедить?

Если бы Тимур был таким же решительным, как его отец, он бы сейчас начал угрожать Скамьиной. Шантажировать её тем, что Лиза снова подаст на пересмотр дела.

Но Тимур был слабым и не мог заставить себя снова связать Лизу с той кошмарной историей, даже если бы это было всего лишь пустыми словами.