Книга Чокнутая будущая, страница 42 – Тата Алатова

Кажется, сейчас я на полном серьезе его бесила.

– Ничего, потерпишь. Я тебя в свой дом не звала и не просила оскорблять мою профессию.

Я надеялась, что он встанет и уйдет.

И никогда не вернется.

Но он только скрестил руки на груди, неприязненно прищурившись.

– Ты просил не гадать на тебя, и я уважала твое желание, – карты летели из моих рук рубашкой вверх, картинками вниз, – но ты обвинил меня в мошенничестве. В том, что я обманываю своих клиентов. Стоит ли мне это терпеть или перевернуть расклад?

– И что ты надеешься там увидеть? – криво усмехнулся он.

– Твою личную жизнь, разумеется. Что еще мне смотреть?

– Вперед, если тебе так хочется что-то мне доказать.

– Не хочется. Но ты вывел меня из…

Я начала переворачивать карты и замолчала.

Пятерка Мечей – подлость, ссоры, предательства.

Перевернутая Королева Пентаклей – жадная и алчная особа с пунктиком на контроле. Сюда же пятерка Пентаклей – общая беда, одиночество вдвоем, любовь для бедных.

Башня – крах. Десятка Мечей – крах и страдания. Драма. Драма. Драма.

Ох ты ж милый мой, что за несчастливую и злосчастную любовь ты для себя выбрал?

Десятка Жезлов – ноша, которую невозможно тяжело нести, но и не бросить никак.

И ни одной масти Кубков, отвечающей за чувства. Сплошь обязательства и упреки.

– Прости, – пролепетала я, судорожно собирая карты, – ты прав. Твоя личная жизнь – совершенно не мое дело. Почему наши встречи всегда заканчиваются тем, что я извиняюсь?

Его взгляд был тяжелым, таким тяжелым, что мне снова захотелось в подвал.

Потом Антон резко отвернулся.

Я собрала колоду и засунула ее в карман старенького сарафана.

– Ешь, – попросила жалобно, – окрошка согреется и станет невкусной.

Пахло самогоном. Капало им же.

У Антона на щеке было три крохотных родинки.

У Алеши – точеные черты лица, он напоминал то стареющего Алена Делона, то какого-то еще француза, изысканного.

Антон казался похожим на шведа, а может, на чеха. Простоватый. Ничего выдающегося вроде бы, но я смотрела – и не могла насмотреться.

Как странно… Это потому, что я знаю наши отношения наперед, или наши отношения сложатся такими, потому что я о них знаю?

Можно ли впечатлиться человеком авансом?

Наш мозг – суровая штука. От него и не таких вывертов приходится ожидать.

Антон взял ложку и молча вернулся к окрошке.

Он ел с видом грузчика, которому все равно, что закинуть себе в рот. Как будто так устал от тяжелой работы, что был не в состоянии получить удовольствие.

– Все пройдет, – тихо сказала я, – а хорошая еда всегда утешит. Хочешь, соберу тебе ежевики? Она у меня сладкая.

– Не говори со мной так, будто я смертельно болен, – угрюмо попросил он.

– Прости.

– И перестань извиняться. Я понимаю, что сам тебя спровоцировал.

– Я с ранних лет слышу, что обманщица. Мне пора бы научиться не принимать все это близко к сердцу.

Он легко улыбнулся, оттаивая, и я тоже заулыбалась.

Непроизвольно.

Как глупое зеркало.

– Мне бы хотелось, – сказал Антон, – чтобы ты надела очередное неожиданное платье и затмила всех на сегодняшней вечеринке. Я никогда не могу угадать, какой ты мне встретишься в следующий раз. Сейчас, в сарафане и с косичкой, ты похожа на девочку.

– Девочку-самогонщицу, – хихикнула я. – Хорошо. Ладно.

– Правда пойдешь? – отчего-то удивился он.

– Пойду, раз тебе этого хочется.