Книга Чокнутая будущая, страница 54 – Тата Алатова

– А мерки? – только и могла обронить я.

Его рот дернулся.

– Остановись, Мирослава, я тебя очень прошу: остановись, – рявкнул он и сбежал, подлец.

А я осталась – оглушенной и нашинкованной в лоскуты.

Сентябрь пришел с дождями.

Дела огородные заканчивались, мне было маетно и грустно, и я все чаще приезжала в квартиру Алеши и все дольше в ней оставалась.

Он вернулся с гастролей капризным, взбалмошным, как будто его там как следует перебултыхнули.

Меня тоже перебултыхнули, но я же не жаловалась.

Вела себя притихшей мышкой и вынашивала коварные планы.

У вас бывает, что какая-нибудь глупая идея прорастает во все ваше существо, не давая ни минуты покоя?

Мерки. Костюм. Антон.

А ведь с таким же пылом я могла бы мечтать полететь в космос, например, и изменить этот мир.

Бабушка всегда говорила, что на мне хоть кол теши, если что-то приспичит.

Так вот.

Мне действительно приспичило.

Припекло так припекло.

Дело оставалось за малым: отловить объект моего портновского рвения.

Антон ушел со всех радаров так радикально, что даже обычно нечуткий Алеша начал волноваться.

– Ты как знаешь, – говаривал он, услышав в трубке, что его брат занят, но когда-нибудь точно перезвонит, – а с малым что-то не то происходит. Может, он себе женщину завел?

Да нет, как раз изо всех сил старался не заводить.

Естественно, до бесконечности Антон прятаться от семьи не мог – не с Алешиной тягой к родственным посиделкам, но примерно месяц он продержался.

Я же дала ему достаточно времени, чтобы со мной примириться?

За месяц можно многое успеть, если как следует постараться.

Терпение мое было на исходе. Казалось, будто безжалостные охотники гонят лису на флажки.

Лиса – это я. И охотник – тоже я.

Да, именно так я себя и ощущала.

Рвущейся вперед и загнанной одновременно. Страх и азарт, злость из-за бессмысленности пряток и радость из-за них же.

Тебя тоже несет, мой милый.

Ты тоже боишься, мой предсказанный.

Не меня – отвергнуть женщину не так уж и сложно.

Ты боишься себя.

Чтобы понять, отчего Алешу так перебултыхало на гастролях, я отправилась в театр, где всегда все про всех знали.

Время от времени, когда было подходящее время и настроение, я помогала Розе Наумовне шить костюмы. Вот и сейчас костюмерша с радостью усадила меня расшивать снежинками платье ледяной королеве – театр начинал потихоньку готовиться к зиме и детским новогодним утренникам.

– А научите меня кроить на мужчин? – спросила я, орудуя иглой.

Было утро, и в театре царил покой. Из одной из гримерок раздавались голоса и смех – артисты прогоняли текст вечернего представления и трепались ни о чем. Работники сцены колотили какие-то декорации за стеной.

Сцена тонула в темноте.

Я любила пустой театр еще сильнее, чем наполненный зрителями.

Это была магия другого рода – спящая, затаившаяся, но живая и мощная.

– Научу, детонька, – легко согласилась Роза Наумовна, – будет Алеша у нас ходить еще краше прежнего.

Ну да.

Кому мне еще шить, как не мужу. Некому же больше.

– Что с ним случилось, что он вернулся таким расстроенным? – спросила небрежно.

Роза Наумовна на гастроли не ездила, но разве это могло ей помешать быть в курсе всего, что там происходило?

Она всплеснула руками.

– Ты не знаешь? В отзывах написали, что он слишком стар для дяди Вани. В интернете разразилась крупная дискуссия на эту тему, ужас просто. У Алеши даже сердце прихватило, ему Вешников валокордин капал.