Книга Чокнутая будущая, страница 84 – Тата Алатова

Такая искренняя – невозможно не отозваться.

– Все потому, что за последние полгода я влюбилась в тебя трижды, – медленно проговорила я.

Антон резко отвернулся, уткнулся лбом в мое плечо.

Сейчас убежит, как обычно.

Или психанет.

Или окатит меня холодом.

Вот только подышит немного.

Бедный мужик, если подумать. Никакого ему от меня покоя.

Хорошо бы извиниться, а потом красиво уйти в светлую даль. Стать пеной морскою. Остаться пеплом на губах.

Дать Антону отдохнуть от моих навязчивых приставаний.

Подождите, только постою так еще минутку, ощущая тягучую тяжесть на плече, а потом точно запрусь в своем доме и даже носа оттуда не высуну.

– Когда? – невнятно спросил он, не поднимая головы.

Очень хотелось погладить его по волосам, да минус десять. Шапки, шарфы, перчатки. До живого человека и не добраться.

– Больничная еда, «Хлеб насущный», шнурки, – перечислила я, невольно улыбаясь. Согреваясь.

– Так мало, – проговорил он растерянно.

– Ну прости, вот такая я жалкая.

– Ты чокнутая, – убежденно простонал Антон, а потом опять посмотрел на меня.

Вьюжная вьюга.

Замело поземкой все пути-дороги.

Этот поцелуй был совершенно иным.

Теплым-теплым.

Бережным.

Знаете это ощущение, когда ты входишь в парное сентябрьское море? И оно обволакивает тебя всю, омывает ласковыми водами?

Вот так меня целовал Антон в межзаборье – как море.

Долго-долго.

– Как сладко, – прошептала я, когда он отстранился.

– Горько, – возразил Антон и резко засмеялся. – Отравленный поцелуй Иуды.

Он смеялся, а я опять заплакала. Для гармонии.

Кутаясь в пеструю шаль, я ловила расплывчатые отражения в окне. Женщина с перекинутой через плечо длинной косой – это я. Тень, маячащая в глубине комнаты, – Антон.

После того как возня с дверным замком закончилась, а мастер ушел, Антон попросил разрешения осмотреть дом, прежде он дальше кухни и не ходил особо. На самом деле осматривать тут было нечего – две спальни, моя и бабушкина, да бывшая гостиная, где нынче принимала клиентов. Ну и всякие кладовочки, закуточки и клетушки непонятного назначения.

Прямо сейчас он бродил по комнате для клиентов, разглядывая традиционную мордовскую вышивку на стенах, свечи, красный бархат и рукодельные пестрые половики.

– Неужели люди действительно платят за это?

Оглянувшись, я увидела, как Антон тянется к колоде на столе.

– Не трогай. – Торопливо подошла к нему, накрыла карты ладонью. – Не люблю, когда к ним прикасаются другие. Здесь, – я протанцевала пальцами по рубашке, – ответы на все мои вопросы, и ты даже не представляешь, чего мне стоит не заглядывать в них каждую минуту. В подростковом возрасте я не принимала вообще никаких решений, не посоветовавшись сначала с картами. Но потом… потом стала с осторожностью гадать самой себе, ведь все равно ты не можешь что-либо изменить. Не всегда можешь, – поправилась задумчиво, поймав внимательный взгляд Антона. – Когда заболела бабушка, я заранее знала, чем это закончится, понимаешь? Знала! Каждый день в больнице, когда слушала назначения врачей, смотрела, как ей делают уколы и ставят капельницы, я понимала, что ничего не поможет. И все равно во мне жила глупая слепая надежда. Сегодня мне все время хочется разложить карты на тебя, но в последний раз я увидела столько гадостей в свой адрес, что это надолго выбило меня из колеи.