Книга В самом Сердце Стужи. Том III, страница 92 – Александр Якубович

Девушка все это время просидела, глядя строго в тарелку или перед собой, но сейчас она перевела взгляд на меня, и пока не видели родители, выразительно подняла брови. Ясно. А вот и маленькая ловушка, которую для меня подготовили Морделы на случай, если барон окажется жадным дураком.

Если начать регистрацию до бракосочетания Ларса и Хильды, то потом эту процедуру можно будет объявить недействительной, ведь Ларс еще не купец. Было ли это намеренным вредительством или проверкой? Учитывая, что согласия в семье нет — скорее, проверкой, стоит ли со мной вообще иметь дела. Причем Хильда была против, ведь она уже дала мне присягу. Искать третье или четвертое дно у этой ситуации я не хотел, потому что в подобных рассуждениях можно дойти до самых невероятных выводов.

Но даже на такую мелкую уловку я не попадусь.

— Это ни к чему, я пришел лишь за тем, чтобы напомнить о документах. Подписывать и оформлять всё будем только после свадьбы, — четко проговорил я, гордо вздернув подбородок.

Плечи купца Мордела тут же расслабились, а его жена выпустила локоть супруга, за который цеплялась последние несколько минут.

В делах важна последовательность. Если договорились встретиться в назначенное время — не опаздывай. Договорились вместе что-то делать — делай. Договорились подписывать документы после свадьбы — жди свадьбы. Вроде бы простой деловой принцип, делай то, что обещал, но многие люди его совершенно не придерживаются. И сейчас Морделы, по всей видимости, напоследок проверяли, какой я человек. Ведь я бы мог заставить их пойти и вписать Ларса как своего зятя и основателя уже сегодня, получить свою выгоду от сделки раньше, чем они.

Наверное, будь я местным, то вовсе бы не играл в эти игры. Но я понимал купцов намного лучше, чем местных аристократов, так что вести с ними порядочный торг не составляло никакого труда.

Когда я уходил, провожали меня намного теплее, чем встречали. Если в начале это была напускная радость, то сейчас в движениях купеческой семьи чувствовалось какое-то облегчение. Отжать гильдию они бы все равно у меня не смогли — я бы просто не позволил им жить в этом городе и вести дела. Но эта маленькая сдержанность с моей стороны вкупе с визитом вежливости к будущим партнерам показали Морделам: пусть барон Гросс в прошлом наемник, а ныне аристократ, с ним можно вести дела.

А дел нам предстояло очень и очень немало.

Я понимала, что ничего необычного не происходило — Виктор просто наносил Морделам визит вежливости и обозначал, что ожидает от них беспрекословного выполнения ранее оговоренной сделки — но почему-то мне все равно было тревожно. Вообще, чем ближе была свадьба Ларса и Хильды, тем более раздражительной я становилась.

И дело было вовсе не в бесконечной работой над гобеленом, над которым мы с Лили корпели днями напролет — благо день стал длиннее, погода лучше и можно было шить без постоянной замены камней-грелок и мытья рук в горячей воде — а скорее в том, что сама эта свадьба имела место быть.

До последнего я не желала признаваться себе, что поддалась простой бабьей зависти, чувству, которое, как я думала, я оставила еще в первых своих жизнях и окончательно истребила в себе в день, когда заставила выпить отравленное вино мою мачеху, Франческу Фиано. С того момента, казалось, низменные человеческие страсти были надо мной не властны, но Херцкальт обнажил то, что я долгие годы скрывала в глубине своей души.