Книга В самом Сердце Стужи. Том II, страница 7 – Александр Якубович

— Вы слишком зациклены на приличиях, — раздраженно бросил я.

— Зато вас они никак не тяготят, милорд, — едко ответила девушка.

Я с удивлением оглянулся и посмотрел на свою жену. Эрен стояла, сверкая серыми глазами и высоко вздернув подбородок, абсолютно точно понимая, как она сейчас ответила. Само собой, я-то могу пропустить такой тон мимо ушей, все мы живые люди, и моя мужественность не пострадает от того, что моя же жена чуть показала характер в такой напряженный момент. Особенно, если учесть, что она была совершенно права: я и в самом деле был абсолютно невоспитанным по местным меркам человеком, который постоянно нарушал многочисленные правила этикета.

Но будь на моем месте настоящий Виктор Гросс, а не Витя Казанцев, Эрен бы не поздоровилось. В трактирах и на постоялых дворах я видел, как мужья «проучали» своих жен и за менее резкие слова и выражения, а ведь у аристократов все в этом плане было еще жестче. Во всяком случае, в парах, подобной нашей, где барон — выходец из черной кости, а баронесса — внебрачная дочь без поддержки семьи и заступничества отца и братьев.

— К сожалению, я был занят выживанием, и мне было некогда обучаться этикету, правилам приличий или получать разностороннее образование, — холодно ответил я, глядя Эрен прямо в глаза. — В отличие от вас, миледи.

И вот в этих моих словах тоже не было лжи. Общеобразовательная школа и армия — не то образование, которое получали, в среднем, молодые люди моего мира. У многих была или специальность, или хотя бы какая-то корочка. Может, я бы одумался годам к двадцати пяти и пошел на заочку или хотя бы закончил экспресс-курсы слесаря или каменщика, но все перечеркнула сломанная спина. А к работе головой у меня никогда излишней склонности не было — только руками.

Я наконец-то отлип от окна и прошел через всю комнату, взять плащ и перевязь с ножнами меча. Мой доспех хранился в соседней комнате, в арсенале, потому что самостоятельно я его надеть все равно не смогу — тут требовалась помощь Грегора. Так что и хранить его в спальне смысла не имело. А вот меч — другое дело. Он, по привычке, которая появилась у меня еще в рейде, стоял у стены с моей стороны кровати.

Когда я проходил мимо Эрен, она все же опустила глаза и как-то вся сжалась, превратившись в небольшого напуганного мышонка, но я просто проигнорировал свою молодую жену. Дальше ругаться с ней смысла не имело, да и ее слова были верны.

Стоит выйти к воротам и решить все самостоятельно. Нельзя показывать, что недавно жалованный барон прячется от местных или, не дай боже, заронить в умы людей идею, что я их боюсь.

Нет, я не был бесстрашным идиотом с хирургически удаленной нервной системой и повреждениями лобных долей, что мешало бы мне здраво оценивать ситуацию. Но местных я точно не боялся, хотя бы по причине своей доминирующей физической силы и размеров. На самом деле меня пугали даже не страдания тела — я боялся вещей более экзистенциальных, более мучительных, чем физическая боль. Чувство беспомощности, потерянности и ненужности намного страшнее для мужчины, чем боль от любой раны или перелома. Так что толпа за воротами меня не страшила, даже если людской поток хлынет вперед и разорвет меня на части голыми руками. Ведь у меня были мои парни, которые зависели от меня.