Книга В самом Сердце Стужи. Том II, страница 83 – Александр Якубович

Но что моему супругу могло понадобиться в лаборатории в столь поздний час? Или, как это бывает у пытливых умов, посреди ночи ему пришла в голову какая-то гениальная идея, и он бросился ее реализовывать? Зная по своему опыту, что подобные мысли могут быть не только вредными, но и опасными — ведь в полудреме разум рождает разные невероятные картины и образы, которые кажутся чрезвычайно логичными в ночи, но оказываются совершенно безумными поутру — я немедленно проследовала за супругом. Если он решил что-то записать, то оставлю его, но если Виктор примется за варку или какие-то другие эксперименты… Я просто обязана буду его остановить, пусть в Херцкальте и появился сильный жрец.

Стараясь до последнего сохранять инкогнито, я кралась по лестнице и после — по коридору со всем возможным тщанием. Возможно, Виктору просто потребовалось побыть в одиночестве, и он выбрал лабораторию. Нарушать покой своего супруга я не хотела, ведь он был крайне напряжен в последние дни.

Прокравшись к закрытой двери в лабораторию, я прильнула к деревяшке и стала вслушиваться в происходящее внутри. Не гремят ли котелки, не слышно ли звука переставляемых керамических горшочков. Внутри было подозрительно спокойно — Виктор точно не занимался прикладными изысканиями, о чем говорила и ровная полоска света под дверью. Если бы он двигался, свет от фонаря время от времени перекрывался его массивной фигурой. Но нет, никакого движения в лаборатории не было.

Уловив какой-то странный стук, которого еще секунду назад не было, я прильнула к двери еще сильнее и… хорошо смазанные петли пришли в движение.

Все двери в замке открывались внутрь — чтобы в помещении можно было забаррикадироваться, это я помнила. Но я совершенно забыла, что мой муж просто на дух не переносил скрипучие петли и предпочитал, чтобы двери открывались без лишнего усилия. Даже заказал у кузнеца хорошо подогнанные кованые петли в нашу спальню на замену деревянным, потратив на это дело уйму серебра…

Обо всем этом я думала, уже сидя на каменном полу и потирая ушибленные при падении колени. Не смея при этом поднять глаза на супруга, за которым шпионила.

— Господи, Эрен! Ты чего не спишь⁈ — удивленно воскликнул барон, а я впервые за последнюю неделю услышала свое имя.

По голосу Виктор был крайне встревожен.

Все же подняв глаза на барона я увидела… что он сидел с ложкой и горшочком собственной консервированной каши в руках. А судя по жирному блеску на губах, мужчина был всецело занят поглощением еды в этот поздний час.

— Милорд… — я удивленно переводила взгляд с лица мужа на его руки. — Что вы делаете?

Сначала муж не понял моего вопроса, но потом тяжело вздохнул и, поставив на стол горшочек с воткнутой в холодную кашу ложкой, встал со стула и помог мне подняться. Даже посмотрел, не расшибла ли я колени в кровь — чем немало меня смутил — но все было в порядке. Только немного пострадала ночная сорочка.

— Мне было голодно, — ответил Виктор, бросая задумчивый взгляд на недоеденную кашу.

— Голодно?.. — переспросила я.

— Ага, — простецки ответил Виктор, в той самой манере, которая совершенно лишала меня дара речи, ведь я до сих пор не научилась, как отвечать в таких случаях. — Голодно. Но Грегор прав. Я набрал слишком много веса.

— Вы пытаетесь похудеть⁈ — удивилась я.