Онлайн книга «Таверна»
|
Вадик бахнулся обратно на диван и захрапел с новой силой, я же, крайне изумленная, обратилась к напарнице: — Зачем ты это сделала⁈ — У достойных и враг должен быть достойным! Хотя бы внешне! — Как скажешь, — покладисто согласилась я. — А что… Что ты сейчас делаешь⁈ Пурга развязной походкой подошла к дивану, потом вдруг как заскочит на спину моему бывшему мужу. Я оторопело наблюдала, что будет дальше. А дальше, я вам прямо скажу, началось и вовсе невообразимое: сова прыгала до потолка, с кличем «ах-ха!» когтями приземляясь прямо на незащищенную одеждой кожу; сова резко клевала в макушку, а потом гордо демонстрировала мне клочья вырванных волос; сова била крыльями и вонзала когти; сова… Собственно, а почему я не участвую в веселье?!! Я подбежала к дивану, по пути подхватив увесистый томик Некрасова, занесла книгу над головой бывшего мужа и… — Что случилось, Татьяна? Давай! Тебе нужно выплеснуть негатив! — подбадривала меня напарница. — Не могу, Пурга. Он же мертвецки пьян, даже не почувствует ничего. — Но ты-то, ты-то почувствуешь! Тебе непременно нужно выплеснуть накопившуюся боль. И я тебя уверяю, после пробуждения ему придется несладко. — Не могу. Не могла бы ты его отрезвить? Пожалуйста. Пурга посмотрела на меня долгим внимательным взглядом, потом тяжко вздохнула, проорала что-то на непонятном языке и взмахнула крыльями. Вадик застонал, дернулся всем телом, сел и… — Что ты тут забыла? Выметайся из моего дома! Не успела я ничего ответить, как моя напарница уже приставила к горлу моего бывшего мужа острые когти: — Я бы попросила, — ласково шепнула ему Пурга, — быть крайне вежливым. Во избежание. Если бы не общее напряжение, картина получилась бы уморительной, сами посудите: запойный алкаш в одних трусах с остекленевшим взглядом и открытым от удивления ртом и гордая птица, стоящая на одной ноге, вторая ведь была приставлена к горлу. — Нам надо расставить все точки над «и», дорогой. Мне было в тот момент морально тяжело, очень тяжело. Долгие годы совместной жизни давали о себе знать. Как можно возненавидеть в один момент? Вот и я не могла. Но к собственному удивлению, я не чувствовала и злости. Ни любви, ни жалости, ничего. Но как же получилось так, что я совсем для него ничего не значу? — Ты подал на развод? — Вот еще! — все еще пытался ерепениться мой бывший муж. — Тебе надо, ты и подавай. Что ты тут делаешь? Ты здесь никто! Убирайся! Коготь Пурги оставил на его шее заметный порез, что остановило словесный поток. А я почему-то совсем успокоилась, словно его поведение подвело черту. Да, я ничего для него не значу. И пусть. Обидно за свою юность, молодость, до боли обидно, ведь каких-то пару дней назад я искренне верила, что я проживу с этим мужчиной всю жизнь, и в радости, и в горести… Я схватила ноутбук, зашла со страницы Вадика на госуслуги и подала заявление на развод. — Чтоб статистика была правильной, — пояснила я свои действия, хотя вряд ли им нужны были мои объяснения, но мне почему-то захотелось высказать свое мнение, — Считается, что большинство разводов по вине женщин, но это неправда. Мужчины просто безалаберны и ленивы, доводят своих жен, но не хотят брать на себя ответственность. Вадик оказался достаточно благоразумным и промолчал, хотя, вероятнее, не в благоразумии дело, а в когтях Пурги. Я же прошла на кухню, вернулась с табуреткой, уселась на нее напротив бывшего мужа и ни разу не дрогнувшим голосом продиктовала свои условия: |