Книга По ту сторону тьмы, страница 12 – Марика Полански

Однако благородные девицы не рождаются ведьмами в мире, где справедливость только для избранных.

В темноте тихонько зазвенела серебряная цепочка с кулоном в виде перевёрнутого месяца. Послышался негромкий вздох блаженства. Находясь в общем теле, Мира чувствовала себя узником, заточенным в крошечную камеру. Для неё высшим счастьем являлись недолгие прогулки, когда она, нескованная плотью, могла ходить там, где пожелает.

— Спи, — из глубины сна я услышала голос Души, ласковый и убаюкивающий. Тёплый серебристый кокон укрывал с головы до ног. — Я буду охранять тебя.

Девица в прозрачном неглиже скользнула в дверь и неловко остановилась возле неё, шумно втянув горьковатый воздух. Пламя свечей вздрогнуло от прохладного сквозняка, и тени судорожно затрепыхались на стенах.

Сквозь сладковатый дурман лунного порошка пробивались едва уловимые нотки такого знакомого девичьего страха и неуверенности. Она явно была новенькая в доме развлечений мадам Дюпре — вон как нервно переплетаются тонюсенькие пальчики с вульгарно-красными ноготками. Интересно, что толкнуло ее на этот шаткий путь?

Он мысленно усмехнулся. Обычно подобные вопросы мало занимали его — не она первая, не она последняя, кто жаждет заработать лёгкие деньги. Но почему-то сейчас они казались такими естественными, правильными, что он невольно почувствовал интерес к юной проститутке.

Она выглядела нелепо в комнате с бордовыми шторами и фресками, изображающими все радости плотской любви. Вряд ли девчонка сама согласилась на эту грязную работенку. Скорее какой-нибудь папаша-забулдыга решил продать дочь, тем самым одновременно убив двух зайцев: избавившись от голодного рта в семействе и получив постоянный доход на очередное пойло.

— Подойди ближе. Не бойся.

Голос звучал вкрадчиво, мягко, подобно вежливой просьбе, а не приказу. Завороженная им, девушка шагнула в пятно света. Тоненькая и миниатюрная, с копной рыжих волос, струящихся по плечам, она напоминала одну из свечей, что наполняли комнату своим неровным светом. Медовые глаза подёрнулись пеленой дурмана, накрашенные губы приоткрылись, словно она хотела о чём-то спросить, но забыла. На бледных щеках играл пурпурный румянец — предвестник скорой смерти.

За окном собирались тучи, поднимался ветер, а сквозь стены пробивалась веселая музыка и хохот гостей борделя. Шум злил, раздражал въедливостью, как жужжание мухи на тихом берегу реки.

— Как зовут тебя?

Впрочем, какое ему дело, как её имени? Девица была лишь одной из многих. Одной из сотен, тысяч женщин, что беспечно промышляют телом, думая исключительно о выгоде.

— Азиза, господин, — сквозь туман вдруг пробилось нечто живое, похожее на нерешительность человека, замеревшего на краю пропасти. — Будет больно?

— Скажи, Азиза, давно ли ты здесь?

— Первый день, господин, — девица начала бледнеть, отчего румянец стал ещё более неестественно алым.

— Как попала сюда?

— Отец продал за долги.

Значит первая догадка оказалась правильной. Горе-папаша не смог ничего придумать лучше, как вытолкнуть свою дочь на панель. Хотелось рассмеяться — ничего не меняется в человеческой природе. Проходят столетия, а человек как жил в грязи, так и продолжает в ней копошится. На долю секунды стало жаль эту Азизу.

Впрочем, он пришел сюда за другим. Рубашка небрежно легла на подлокотник кресла, сверху — лента галстука. Он медленно подошёл к девице. Пальцы едва заметно прошлись по нежной шее и остановились на яремной впадине. Под кожей билась тоненькая жилка пульса. Как у перепуганной пташки попавшей под гипнотический взгляд змеи. Пришедшее на ум сравнение ему невероятно понравилось.