Книга Требуется эльфийка орку на хозяйство, страница 13 – Алиса Буланова

— А этой что, защита не нужна? — спрашивает полукровка, глядя на дверь.

Из-за неё слышатся крики и шум. Мне начинает казаться, что я слышу голос Сильвии. Сердце тревожно сжимается. Быстро поднимаюсь и спешу на улицу. Мои рабочие идут за мной.

Стоит мне шагнуть за порог, как я замираю. В скудном свете фонаря я вижу Сильвию, дерущуюся с какими-то проходимцами в капюшонах. Она движется стремительно между противников, почти не ступая на свой протез. Её удары сильны и точны, лицо искажено яростью и жаждой возмездия, волосы зловеще развиваются на ветру. Она одновременно ужасна и прекрасна сейчас.

— Что за демон в неё вселился? — качает головой один из рабочих.

— Признаю, — бормочет полукровка себе под нос. — Этой защита не нужна.

Сбив с ног последнего противника, не сумевшего убежать, Сильвия усаживается на него сверху и начинает ожесточённо бить по лицу.

— Суму мою захотел⁈ Угрожать вздумал⁈ А как тебе такое⁈ — рычит она сквозь зубы.

Я понимаю, что если не вмешаюсь, то она точно убьёт грабителя. И не то чтобы мне жалко того, но я не хочу, чтобы Сильвию боялись здесь и избегали. Кажется, что она только начала новую жизнь.

— Сильвия! — зову я её зычно и громко.

Та замирает и медленно поворачивается на меня. Осознание накрывает её постепенно. Она смотрит на побитого грабителя, что, кажется, потерял сознание, затем на свои окровавленные руки. Потом закрывает дрожащими ладонями лицо и начинает плакать.

— Она ведь на войне ноги лишилась? — вполголоса произносит полукровка. — Я слышал, такое бывает с бывалыми вояками. Гнев застилает глаза и, кажется, как будто снова вернулся в былые дни.

Я вздыхаю смиренно, подхожу к Сильвии и поднимаю её.

— Идём-ка домой, милая, — говорю, потрепав её по плечам. Эльфийка поднимает на меня испуганный взгляд. Потом выдыхает и кивает.

Я даю ей опереться на себя. Она прихрамывает ещё больше, чем обычно. Должно быть, что-то стало с протезом во время драки. Стоит ли удивляться? Я ведь видел, как сильно он натирает при обычной ходьбе.

У деревенского колодца она просит остановиться. Я набираю для неё воды. Сильвия жадно пьёт прямо из ведра, а после умывается остатками. Без кровавых следов на щеках она начинает мне казаться обычной, нормальной. Сама Сильвия избегает смотреть мне в глаза. Я начинаю думать, что она и от моей помощи отказалась бы, если бы могла идти сама.

Когда мы выходим на тропу, ведущую к дому, я беру её на закорки. Она обнимает меня сзади за шею, и я ощущаю её дрожь.

— Прости меня, Фортис, — говорит она еле слышно. — Я не хотела портить всем веселье.

— Я не сержусь на тебя, так что тебе незачем просить прощения, — отвечаю я, придерживая её ноги и отдельно протез.

— Тебе нельзя быть таким добрым со мной, — продолжает она, положив голову мне на плечо. — Я ведь так и влюбиться в тебя могу.

— Ну так и влюбись, — отвечаю я, не зная точно, шутит она вновь или же говорит серьёзно. Но моё сердце всё равно бешено колотится в груди.

Сильвия замирает, кажется, даже дышать перестаёт. Я тоже замираю на месте. Жду, что она рассмеётся или скажет что-то. Но она вдруг снова начинает плакать. Я присаживаюсь и аккуратно опускаю её на траву. Затем разворачиваюсь и сажусь на корточки перед ней.

— Ты не шутишь… я правда могу? — спрашивает она, вытирая глаза.