Книга Город костей, страница 53 – Майкл Коннелли

Босх покачал головой:

— Нет, в момент выстрела никакой борьбы не было. Не знаю, что происходило до того, как я появился там, но, когда произошел выстрел, Стокс стоял спиной к ней, положив на стену обе руки. Констебль Брейшер упиралась ладонью ему в спину, держа его на месте. Я видел, как она отступила на шаг от него и опустила руку. Пистолета не заметил, но потом услышал выстрел и увидел вспышку перед ней. И она упала.

Гилмор громко забарабанил карандашом по столу.

— Это может испортить звукозапись, — произнес Босх. — Ах да, вы же ничего не записываете на пленку.

— Это не важно. Что произошло затем?

— Я направился к ним. Стокс начал поворачиваться с целью посмотреть, что случилось. Лежавшая Брейшер подняла правую руку и навела оружие на Стокса.

— Но не выстрелила, так ведь?

— Нет. Я крикнул Стоксу: «Не двигаться!» — и она не стреляла, а он не шевелился. Я подошел и уложил Стокса на пол. Надел на него наручники. По рации вызвал помощь и попытался остановить кровотечение из раны.

Гилмор жевал жвачку, громко чавкая, это раздражало Босха. Несколько раз сжав и разомкнув челюсти, он промолвил:

— Знаете, я не могу взять в толк, зачем ей было стрелять в себя.

— Вам придется спросить об этом Брейшер. Я говорю только о том, что видел.

— Да, но я спрашиваю вас. Вы были там. Как думаете?

Босх несколько секунд молчал. Все происходило очень быстро. Ему пришлось отбросить мысли о гараже, чтобы сосредоточиться на Стоксе. Теперь картины увиденного всплывали в его памяти. Он пожал плечами и ответил:

— Не знаю.

— Ну что ж, давайте посмотрим, что у вас получается. Предположим, констебль Брейшер вкладывала оружие в кобуру — правилами это запрещено, но все-таки допустим, что было так. Вкладывала пистолет в кобуру, чтобы надеть на Стокса наручники. Кобура у нее на правом бедре, а входное пулевое отверстие на левом плече. Как это произошло?

Босх вспомнил, как Джулия спрашивала его о шраме на левом плече. О том, какое бывает ощущение при огнестрельной ране. И ему почудилось, что стены комнаты сдвигаются, грозя раздавить его. Он начал потеть.

— Не знаю.

— Очень многого не знаете, а, Босх?

— Знаю только то, что видел. И все вам сообщил.

Ему стало жаль, что у него забрали сигареты Стокса.

— Какие отношения были у вас с констеблем Брейшер?

Босх опустил голову:

— Что вы имеете в виду?

— Я слышал, вы трахались с ней.

— При чем здесь это?

— Надеюсь, вы скажете мне?

Босх промолчал. Он всеми силами старался не выказать поднимающейся в груди ярости.

— Так вот, прежде всего эти ваши отношения являлись нарушением существующей в управлении политики, — сказал Гилмор. — Вы знаете это, не так ли?

— Она в патрульной службе. Я в сыскной.

— Думаете, это имеет значение? Никакого. Вы детектив третьей ступени. Это руководящая должность. Брейшер новенькая. Будь это в армии, вас бы тут же уволили с лишением прав и привилегий. Может, даже посадили бы.

— Ну а в управлении полиции чего мне ждать? Повышения по службе?

Это было первым наступательным шагом Босха. Предупреждением Гилмору, что лучше оставить данную тему. Завуалированным намеком на несколько хорошо и не очень известных романов между высокими чинами и представительницами рядового состава. Все знали, что профсоюз полицейских, защищающий интересы низших чинов вплоть до сержантского уровня, располагает этими сведениями и готов протестовать против любых дисциплинарных мер, принятых в соответствии с так называемой политикой управления в отношении сексуальных домогательств.

— Избавьте меня от ваших острот, — поморщился Гилмор. — Я провожу расследование.

Долгое время он постукивал карандашом по столу, глядя на несколько сделанных в блокноте записей. Босх понимал, что он ведет расследование в обратном порядке. Начинает с вывода и затем собирает лишь те факты, которые подкрепляют его.

— Как ваши глаза? — поинтересовался Гилмор, не поднимая головы.

— Будто яйца всмятку. В одном до сих пор сильное жжение.

— Так вы говорите, что Стокс брызнул вам в лицо из бутылки с чистящим средством?

— Да.

— И оно вас мгновенно ослепило?

— Да.

Гилмор встал и принялся расхаживать позади своего стула.

— Сколько времени прошло от момента, когда вы были ослеплены, до того, как в том темном гараже предположительно видели, будто констебль Брейшер предположительно выстрелила в себя?

Босх задумался.

— Так, я промыл глаза водой из шланга и возобновил преследование. Думаю, не больше пяти минут. Если меньше, то ненамного.

— Значит, за пять минут вы превратились из слепого в скаута-орла [9] , способного видеть все?

— Я бы не изображал этого так, но относительно времени вы правы.

— Ну наконец-то я хоть в чем-то прав. Спасибо.

— Не за что, лейтенант.

— Итак, вы утверждаете, что не видели борьбы за пистолет констебля Брейшер до того, как произошел выстрел? Я вас правильно понял?

Он завел руки за спину, держа карандаш между пальцами, как сигарету.

Босх подался вперед. Ему было понятно, какую игру затеял Гилмор.

— Не играйте словами, лейтенант. Я не видел борьбы, потому что никакой борьбы не было. Если в она была, я бы ее увидел. Достаточно ясно выражаюсь?

Гилмор не ответил и продолжал расхаживать.

— Послушайте, — сказал Босх, — почему бы вам просто-напросто не произвести тесты на пороховой нагар? На руках Стокса, на его комбинезоне. Вы не обнаружите ничего. И все сразу станет ясно.

Гилмор снова сел, поглядел на Босха и покачал головой:

— Знаете, детектив, я был бы рад произвести тесты. Обычно в подобных случаях мы первым делом ищем пороховой нагар. Проблема заключается в том, что вы нарушили правила. Позволили себе забрать Стокса с места преступления и привезти сюда. И цепочка улик разорвана, понимаете? Он мог умыться, переодеться, не знаю, что еще, потому что вы вздумали увезти его из гаража.

Босх был готов к этому.

— Я видел, что там возникла угроза его безопасности. Мой напарник это подтвердит, Стокс тоже. И он непрерывно находился под моим контролем, пока вы не вломились сюда.

— Это не меняет того факта, что вы считали свое дело более важным, чем сбор улик по поводу огнестрельной раны полицейского, так ведь?