Книга Истинная для Альфы, страница 120 – Лилигрим Анталь

Солмнхелл молчал, а его глаза с каждым произнесенным словом Рейна сужались все больше:

— Я же сказал: отойди от нее!

Кристиан мрачно усмехнулся. Мартин был непрошибаем.

Встав с кровати, чтобы ещё больше не нервировать уже в край разъяренного брата, Кристиан подошёл к нему и похлопал по плечу.

— Мне жаль, Мартин, что все так получилось. Но хорошо все то, что хорошо заканчивается. Веталина придёт в себя, поправится, вот увидишь. Другие омеги теперь тоже в безопасности. Хватит уже торчать тут. Видел бы ты себя сейчас: на трупак больше, чем Вета похож…

— Я тебя сейчас ударю, — Мартин оскалил зубы. Подобные шуточки были подобны красной тряпке для быка. Мгновенно провоцировали безудержную ярость.

— Ладно. Я понял, что это уже клиника. Эк тебя с истинностью приложило, — Кристиан скривился, — Иди хоть в душ сходи, побрейся. А то Вета проснётся — не узнает. Испугается не дай бог…

Глаза Солмнхелла вспыхнули от злости, а Кристиану понравилось приводить брата в чувство подобным способом: действуя на нервы. Но перегибать палку все же не решился.

Тяжело вздохнув, парень засобирался к выходу:

— Не кисни, брат. Все пучком будет. Я сюда доставку с едой заказал. Пожри хоть по-нормальному, а то уже на дистрофика похож…

Когда он подошёл к двери, та внезапно отворилась, впуская в палату супружескую пару средних лет. Кристиан почему-то сразу же опознал в заплаканном лице женщины неуловимо знакомые черты и мгновенно догадался, что это мать Веталины. А хмурый мужчина-бета, маячивший за ее спиной — ее отец.

— Ах!.. Девочка моя… Вета, — завидев прикованную к кровати бессознательную омегу, женщина тут же кинулась к ней, зарыдав сильнее.

Кристиан невольно скривился от подобного, по его мнению, «соплежуйства» и переглянулся с отцом Веталины. Мужчина был явно более сдержан в своих эмоциях, нежели его супруга. Впрочем, по взгляду и так было понятно, что вид дочери, его совсем не обрадовал.

— А вы кто? Врач?.. — с сомнением спросил мужчина у Рейна, но Кристиан лишь криво ухмыльнулся.

— А я ваш будущий родственник. И вон тот лохматый придурок, — указал он на Мартина, — тоже. Можно сказать, что сын почти. И вы это… выгоните его уже отсюда, а то зае… задрал тут пса сторожевого играть. Всего доброго!

Кристиан вышел из палаты, понимая, что теперь ему точно здесь делать больше нечего. Он был уверен, что с этого момента, все потихоньку начнёт налаживаться. Придёт в норму.

И не прогадал.

Процесс наказания виновных был уже запущен, и вряд ли эту заведённую машину правосудия сможет хоть кто-то остановить. Даже за большие деньги и серьезные связи. Уж в этом он не сомневался.

Все будет хорошо. Даже более чем. Никаких сомнений нет.

Поэтому он и не удивился совсем, когда на следующий день он узнал, что Веталина Хоуп очнулась и пришла в себя.

Когда я открыла глаза, вокруг стояла кромешная тьма, разбавленная неярким светом ночника около кровати. Ночь.

Голова была чугуной: ни одной мысли в ней не задерживалось. Стоило мне только подняпрячь мозги, вспомнить хоть что-то из произошедшего, как виски тут же простреливало мигренью. Поэтому от этой идеи я сразу отказалась.

Впрочем, и других насущных дел оказалось немало.

Стоило хоть более-менее прийти в себя, как я почувствовала и свое слабое тело, и закованное в бинты плечо, при любом неосторожном движении отдающее ноющей болью, и иглу в руке. Оказывается, у меня стояла капельница.