Онлайн книга «Потаенный свет»
|
– Ты как был умником, Босх, умником и остался. – Наверное. Кто же нас подслушивал в той дыре? – Мне приказали записать наш разговор на магнитофон. Пленка должна пойти кому надо. – Кому именно? Линделл молчал. – Рой, ты хоть намекни, что происходит. Досье – тощее, оттуда не много почерпнешь. – Да, лишь выжимки. Настоящее досье в ящике стола не помещалось. – Прошедшее время? Рой огляделся, словно сообразив, что сидит у здания, в котором больше глаз и ушей, чем где бы то ни было до самого Чикаго. Затем посмотрел на досье, лежащее между нами. – Не нравится мне торчать здесь. Давай прогуляемся. Где твоя машина? Мы двинулись на стоянку. Рой начал раздражать меня, и я снова вспомнил предупреждение Киз Райдер, что моим делом заинтересовались наверху. Мы с Линделлом сели в мой "мерседес". Я бросил досье на заднее сиденье и включил зажигание. – Куда отправимся? – спросил я. – Куда хочешь. Мне все равно. Я решил ехать к бульвару Уилшир и оттуда через Сан-Висенти выбраться на Брентвуд. Приятно прокатиться по этой тихой тенистой улице, где разминаются любители бега трусцой. – У тебя правда нет заказчика? – произнес Линделл. – Да. – Будь осторожен, парень. Тут верхи замешаны, люди, которые... – Которые не церемонятся? Это я уже слышал. Только никто не хочет объяснить, что это за верхи. Или как они связаны с Гесслер и с киношным ограблением четыре года назад. – Этого я тебе не могу сказать, потому что не знаю. После твоего разговора с Нуньесом я сам сделал несколько звонков по поводу тебя. И вдруг чувствую: давят на меня, так давят, будто стены обрушились. – Из Вашингтона давят? – Нет, отсюда, изнутри. – Кто давит, Рой? Хватит играть в молчанку. В чем проблема? В организованной преступности? Материал о роли Гесслер в деле по закону об организованной уголовной деятельности я прочитал. Ничего большего тебе выяснить не удалось? – Если бы речь шла об организованной преступности! – воскликнул он. Мы подъезжали к Сан-Висенти. В двух кварталах отсюда разыгралась самая загадочная голливудская трагедия – Мэрилин Монро умерла от передозировки снотворным. – А о чем, Рой? Мне надоело разговаривать с самим собой. Линделл покачал головой: – О государственной безопасности, наивняк. – Ты что?! Неужели кто-нибудь думает, будто нити тянутся к террористическим организациям? – Я не знаю, кто что думает. Мне не докладывали. Мне велели записать нашу беседу и чтобы запись – на девятый этаж. – Девятый этаж? Перед моим внутренним взором промелькнули картины: Анджелла Бентон на полу, бронированный джип с деньгами, бандит, откинувшийся назад от моего выстрела... Ни один из них не вязался с тем, о чем говорил Линделл. – На девятом этаже ОБРАД помещается, – пояснил он. – Ребята там крутые. Будешь переходить улицу – не затормозят. – ОБРАД – это что? Я понимал, что это еще одна аббревиатура, на которые так падки силовые ведомства. – Отряды борьбы... Нет, не так... Отряды быстрого реагирования и антитеррористической деятельности. – Должно быть, в Вашингтоне призадумались. Долго голову ломали. – Странно, вообще-то эти отряды сводные, туда берут отовсюду. Говоря "отовсюду", Рой имел в виду наши бесчисленные секретные службы, Центральное разведывательное управление, Агентство национальной безопасности, службу военной разведки и прочее. Обогнавший нас мотоциклист сильно ударил рукой в перчатке по зеркалу заднего вида. Линделл даже подпрыгнул от неожиданности. Мотоциклист, не оборачиваясь, поднял указательный палец. Я сообразил, что заехал на мотоциклетную полосу, и вырулил влево. – Эти поганцы совсем распоясались, – проворчал Линделл. – Догони-ка сукина сына, я ему вмажу. Я газанул и обошел мотоциклиста, правда, на порядочном расстоянии, чтобы Линделл не дотянулся до него. – И все-таки, Рой, я не совсем улавливаю. Какое отношение девятый этаж имеет к моему делу? – Во-первых, дело не только твое. Во-вторых, не знаю. Это они задают вопросы, а не я. – И когда же они начали их задавать? – Сегодня. Оказалось, что история с похищением денег заложена в наш компьютер с пометкой "ЗОУД". Я звоню на девятый этаж, говорю: "Вы что, ребята, охренели?" Тут мне и всыпали по первое число. – Понял... Значит, тебе велели разведать, что мне известно, и заблокировать мою работу. Да и еще велели записать нашу беседу, чтобы убедиться, какой ты исполнительный сотрудник. – Да. – Тогда зачем же ты дал мне познакомиться с досье? Линделл молчал. Мы свернули на Прибрежный бульвар в Санта-Монику, и я остановился под скалой, нависающей над пляжем. Горизонт терялся в белесой дымке. "Чертово колесо" в Пасифик-парке замерло. – Затем, что я был ей другом. – Пожалуй, из досье это видно. Близким другом? Линделл понял смысл моего вопроса. – Близким. – Близкий друг руководит следствием? Нет ли тут противоречия? – О моих отношениях с ней узнали не сразу. А я бы все до последнего цента выложил, чтобы не бросать поиски, хотя они ни к чему не привели. Более трех лет миновало, а я до сих пор не знаю, что с ней случилось. И вдруг объявляешься ты... – Значит, о том, что Марта разговаривала с Дорси насчет серии и номера одной банкноты, ничего не известно? – Да, основной материал был заложен в ее компьютер, но компьютер тоже пропал. Кое-что осталось в столе. По инструкции мы обязаны перед уходом домой прятать все бумаги в сейф. Никто этого не делает. Народ спешит смотаться. Что ж, я получил достаточно информации. Надо время, чтобы ее переварить. Вдобавок я лихорадочно соображал, о чем еще следует спросить Линделла. А тот продолжил: – ОБРАД работают по принципу ЛДС, Босх, – добиться цели Любыми Доступными Средствами. Они не признают никаких ограничений и правил игры. Все правила пошли насмарку одиннадцатого сентября две тысячи первого года. Мир с тех пор сильно изменился, и ФБР тоже. До одиннадцатого сентября страна словно спала. Мы проспали войну в Афганистане. А правила менялись. Главное теперь – национальная безопасность, все остальное – потом, включая Марту Гесслер. Думаешь, девятый этаж взял себе дело потому, что озаботился судьбой одного из своих агентов? Плевать они на него хотели. У них на уме было что-то иное. А найдут они Марту Гесслер или нет – им без разницы. Но мне-то каково? |