Книга Сиротка в Академии Драконов, страница 72 – Оксана Гринберга

Я замедлила шаг, неожиданно поняв, что этот человек явился в академию по нашу душу. Только вот по чью – мою или же моей подруги?

- Шанайя Гордон? – негромко произнес он, уставившись мне в глаза, и я поняла, что неприятности из нас двоих настигли именно меня. Причем еще до того, как я успела позавтракать.

Ничего хорошего от этого человека я не ждала.

Почему-то первым делом подумала об Ормелии – решила, что она уже успела нажаловаться своему отцу-казначею, и лорд Энарис подослал детектива, чтобы тот расследовал пути попадания насекомых в тарелки, на платья и за шиворот как Селесты Делавей, так и самой Ормелии.

С другой стороны, пусть еще попробуют доказать мою вину!

- Допустим, меня зовут именно так, – сказала я, заслоняя собой Лину. Решила, что раз уж это мои проблемы, то и разбираться мне с ними одной. – Что вам нужно, господин…

Уставилась на него с насупленным лицом, дожидаясь, когда он назовет свое имя.

- Лорд, – произнес он, а потом кашлянул.

Затем еще раз, после чего мы довольно долго ждали, пока он пересилит свой приступ и сможет снова говорить.

Я тем временем размышляла, что это мог быть за лорд и откуда он взялся на мою голову.

Возможно, он никакой не детектив, крутилась мысль, и гусеницы с бабочкой здесь ни при чем. Неужели этот кашляющий господин явился… за маминым амулетом? Вчера вечером его посланцы не смогли ничего найти, несмотря на то что они перевернули нашу комнату вверх дном, вот он и притащился в академию собственной персоной.

Интересно, начнет ли он мне угрожать? Или попытается запугать? Или же подкупить?

Но я не угадала ни в первый, ни во второй, ни в третий раз.

- Мое имя лорд Гильберт ДиРейн, и я… Я твой дядя, Шанайя! – произнес он.

Затем глубоко вздохнул и задержал внутри воздух, словно старался не дать захлестнуть себя очередному мучительному приступу.

Ему это удалось, тогда как я стояла, выпучив глаза и открыв рот. Пыталась прийти в себя.

Заодно вспоминала о том, как часто на Найрене грезила наяву… Представляла, что однажды отвергнувшая нас родня явится на порог моего дома, и я скажу в их высокомерные лица все, что о них думаю.

О том, насколько бессердечно они поступили с моей мамой, тем самым приблизив ее кончину. Потому что мама так и не оправилась от двух ударов подряд – от того, что сперва она стала любовницей пирата против своей воли, а потом семья презрительно выставила ее за дверь.

Вот и я собиралась выставить ДиРейнов за дверь – если, конечно, они объявятся. Заявить им, чтобы убирались с порога моей бедняцкой хижины и из моей жизни, потому что я не хочу иметь с ними никаких дел!

Но теперь Гильберт ДиРейн – я слышала о нем от мамы, это был ее старший брат, – не в самом лучшем своем состоянии, очень худой, с изможденным и болезненным лицом смотрел на меня, и в его глазах было что-то такое…

Непонятное.

Мне казалось, что это была просьба. Вернее, даже мольба его выслушать.

- Ты очень похожа на свою мать, – наконец произнес он. – Такая же красавица выросла! Только волосы у тебя темные…

Я едва сдержалась… Хотя нет, не стала сдерживаться – зачем бы мне это было делать?

- Да, цветом волос я пошла в своего отца-пирата, – преувеличенно-любезным тоном произнесла я. – И глаза у меня ярко-синие, а не голубые, какие были у мамы. Кстати, это тоже в пирата, – сообщила я своему дяде.