Книга Яду, светлейший?, страница 57 – Ольга Романовская

Юргас ушел, скрылся за нормальной, выходившей в коридор дверью, а я, вздыхая, устроилась на скрипучем ложе, задумалась над тем, почему меня так невзлюбила судьба.

* * *

Меня разбудили настойчивые прикосновения. Кто-то упрямо тормошил меня за плечо, сначала легонько, потом и вовсе чуть ли не до синяков. Волей-неволей пришлось разлепить глаза, перекатиться на спину.

– Я уезжаю.

Юргас поставил масляную лампу возле дивана и распахнул ставни.

Судя по сизому полумраку за окном, едва рассвело, если солнце вообще выбралось из-за горизонта. Как обычно в такую пору, кружили, громко голосили над домами вороны. Одна и вовсе присела на карниз, то ли в ожидании еды, то ли поручения. Но Юргас ей не заинтересовался, поднял раму, принюхался. Сейчас он напоминал тень, волей некроманта заброшенную в мир живых: с ног до головы в черном, в широком развевающемся плаще, том же самом, в котором подсел ко мне за стол вчера.

– Очень рада. Счастливого пути! – буркнула я.

Глаза слипались, мысли с трудом ворочались в голове. Уходить из теплой комнаты не хотелось. Еще больше не хотелось, сонной, тащиться по прохладной росе сквозь туман до Малых ямок на голодный желудок – вряд ли Юргас окажется столь любезен и угостит горячим завтраком.

– Спасибо за пожелание, я на него не рассчитывал.

Рама опустилась бесшумно, следом за ней стукнули ставни, и комната погрузилась в кромешную мглу. Единственный источник света, та самая лампа у дивана, очерчивал круг диаметром не больше метра.

Стало не по себе. По телу пробежали мурашки.

Обхватив себя руками, вжалась в спинку дивана.

Я не слышала и не видела Юргаса, отчего страх перед ним лишь усилился. Люди производят звуки: скрипят половицами, дышат, наконец, а этот словно один из демонов, которых он привечал в своем трактире. Неудивительно, что я вздрогнула, когда Юргас неожиданно возник в поле моего зрения.

– Я выпущу тебя через задний двор. Для всех ты ушла вчера вечером и ночевала дома.

– А если?..

– Выкрутишься. Обо мне ни слова!

– А можно мне в качестве платы за молчание немного молока, хлеба и золотарника?

Наглеть так наглеть! Да и раз отныне я официально признанная дочь, должна иметь какие-то преференции.

– Все смешать и дать съесть? – прищурился Юргас.

Живо представила последствия подобного завтрака и замотала головой.

– То-то! – удовлетворенно кивнул папаша и уселся рядом. – Но я зашел к тебе не ради сентиментальных прощаний. Поесть ты тоже сама поешь, не в Малых ямках, так здесь знакомых полно.

– Вы хотели назвать имя получателя той вещицы?

Похлопала рукой по потайному карману и усмехнулась. Напрасно я страшилась прилива отеческих чувств, Юргасу они незнакомы, я для него по-прежнему одна из ведьм, которую вдобавок можно шантажировать родственными связями.

– Назвать? – Брови его поползли вверх. – Право, ты удивляешь меня, Аурелия. Или полагаешь, будто отныне между нами нет секретов?

Съежившись под его взглядом, покачала головой.

– Вот и славно! – мурлыкнул Юргас. Кто бы сомневался, он наслаждался собственной игрой. – Заодно передай Руте, что я очень разочарован, она поймет. Твою мать не виню, Вилкас заставил бы ее выложить всю правду, но Руте следовало молчать. Но вы, женщины, вечно живете чувствами, на что-то надеетесь… Ты тоже. Ощетинилась, скалишься, а подсознательно ждешь, что приласкаю.