Книга Вторая жизнь доктора Лейлы, страница 43 – Адель Хайд

Зато доктор Брюс, который оказывается был ещё и профессором военно-медицинского колледжа, обещал обеспечить меня учебниками.

— Ваши умения, мисс, не вызывают у меня сомнения, — сказал он, — я уверен, что вы блестяще сдадите экзамен.

Выходило, что ни я, ни доктор Листер больше пока не могли работать в нашей больнице.

Разобрались господа и с «морковным супом». К сожалению, совсем выкинуть из патента пронырливого Шушеля не получилось, но по крайней мере, патент будет оформлен на доктора Джозефа, я буду включена как гражданский помощник, а Шушель как интерн, осуществлявший регистрацию проведённых тестов.

Я настояла, чтобы суп был назван в честь того, кто его изобрёл в моём мире, обосновав тем, что после вываривания суп приобретает тёмно-коричневый оттенок, а слово Моро в переводе с итальянского как раз и обозначает этот цвет. Получился противодиарейный концентрат Моро. Такое название мы решили указать в заявке на патент.

Пусть не совсем справедливо получилось, зато я буду знать, что патент пройдёт ускоренную регистрацию и станет доступен для лечения больных деток. Это главное.

Когда вызвали доктора Стена и ему сообщили, что он становится временным исполняющим обязанности главного доктора больницы, то он пришёл в ужас, а когда он узнал, что меня тоже отстранили от работы, то попытался устроить скандал.

— С кем я буду работать? Вы что? А если как вчера ночью? А если авария на фабрике? — кричал всегда спокойный доктор Стен

В результате доктор Брюс пообещал отправить в помощь одного из своих врачей.

— Но ночную медицинскую сестру вам придётся нанять, — сказал он доктору Стену

Доктор Стен обречённо кивнул и умоляюще посмотрел на доктора Джозефа.

— Такую как Лейла нам не найти, — удручённо сказал он

И здесь меня огорошили ещё одной новостью, от которой я даже проснулась.

Оказалось, что экзамен перенесли на неделю раньше, потому что потом начинались какие-то благотворительные балы и королева хотела на них представить стипендиаток. У ней были большие планы на этот экзамен. Ей нужны были женщины-интерны.

— Так что, Лейла, — сообщил мне улыбающийся доктор Ван Эрменгем, — рассчитываю станцевать с вами на балу.

Я так устала, что даже думать о том, что мне придётся с кем-то танцевать мне не хотелось. Тем более, что на бал надо было что-то надеть, а у меня кроме серого платья и растоптанных башмаков ничего и не было.

Еле сдерживая зевоту, я попросилась, чтобы меня отпустили, потому что, во-первых, очень хотелось спать, а во-вторых, надо было решать вопрос с Даной. «Мы же в ответе за тех, кого приручили».

Сразу уйти не удалось, доктор Стен ворвался в кабинет и пока я не расписала как минимум две схемы восстановления после отравления botulus, меня не отпустили. Но был в этом и хорошее, доктор Брюс, почесав рыжие бакенбарды, сказал:

— Ни в коем случае не собираюсь уводить вас от доктора Листера, Лейла, но предлагаю свою лабораторию на базе колледжа для научной работы по botulus.

Я посмотрела на доктора Листера.

Доктор Брюс, верно угадав мои сомнения сказал:

— Я буду счастлив, если вы захотите работать совместно, но не настаиваю.

Я поблагодарила, тем более что у меня была задумка не только про токсины, но и про детские заболевания. Надо было привнести в эту реальность не только чужие достижения, но и свои. Детская медицина была очень слабо развита. И я могла это изменить. Не просто же так, я получила свой второй шанс.