Книга Вторая молодость Фаины, страница 207 – Адель Хайд

«Стрешнева Ф. А., дворянка, и Орлов П. В., дворянин, объявляют о помолвке».

Вошёл секретарь:

–  Звали, Алексей Сергеевич?

Алексей посмотрел на письмо, лежащее на столе, на газету, скомканную, как будто он пытался уничтожить то, что там написано, чтобы этого не было.

Секретарь ждал ответа.

Алексей расправил газету и сказал:

– Вот, помолвку объявили, надо бы поздравить

– Вы о вашем партнёре? – спросил секретарь, даже не подозревая, что Алексей был готов его уволить только за то, что он Фаину назвал партнёром.

Но потом Алексей вдруг сам сказал:

– Да, поздравь от моего имени.

И вдруг остро, как наяву, почувствовал крепкую крестьянскую ладонь деда на плече, и понял, что у него никогда и не было шанса.

Усмехнулся, представив, что в колонке бы написали:

«Стрешнева Ф. А., дворянка, и Порываев А. С., внук крепостного, объявляют о помолвке».

«Не ровня нам ристократы енти, Лёша…»– говорил дед, и был прав.

***

Фаина

С Анной Игнатьевной я пока не могла окончательно разобраться, до завершения дел с Нуровым, только сообщила ей, что помолвку с Петром Орловым разорвала. Анна Игнатьевна в очередной раз высказала мне, что с моей «подмоченной» репутацией я больше ни на что претендовать не могу. Но ни словом, ни пол словом не сказала о том, что дала объявление о помолвке в столичные газеты.

Я тоже пока промолчала, сильно надеялась на то, что, когда с Нуровым разберутся, и моё дело на вывод Анны Игнатьевны из рода Стрешневых быстро свершится.

Нурова арестовали через десять дней, и всё это время мы не выходили даже за пределы имения, и только когда ко мне лично приехал Пришельцев, капрал Васильев отменил «осадное положение». Мне уже потом рассказали, что несколько раз были попытки пробраться на территорию имения, что в лесу, где девки за грибами ходили, спугнули каких-то двоих, их потом черкесы забрали.

Пришельцев приехал не один, с ним приехал адвокат Милонов Владимир Иванович. Я думала, что он к Вере приехал, но, как оказалось, у него и ко мне дело было. Владимир Иванович привёз мне документы, свидетельствующие, что Анна Игнатьевна Стрешнева более не является членом фамилии, и глава рода Стрешневых ответственности за её деяния не несёт.

– А с теми долгами, Фаина Андреевна, что вы уже выкупили, – сообщил мне адвокат, – вы её вообще можете в долговую тюрьму посадить.

Я сразу же приказала Анну Игнатьевну ко мне в кабинет вызвать.

По всей видимости, у Анны Игнатьевны была очень хорошо развита интуиция, потому что она долго дверь не отпирала, сказывалась больной, но я, подойдя к двери, сказала:

– Если вы через пятнадцать минут не будете у меня в кабинете, я вас прямо как есть в долговую тюрьму отправлю.

В кабинет ко мне Анна Игнатьевна пришла через полчаса, и, если бы я была Фаиной, наверное, я бы прониклась тем, что женщина выглядит бледной и слабой. Но я не была той Фаиной, которую, когда-то Анна Игнатьевна бросила умирать, я была той Фаиной, которая выжила, и, которая была очень зла за гадкое самоуправство у меня за спиной.

Адвокат Милонов вручил ей документы, согласно которым она мне теперь была никем, и обязана была отвечать за себя сама.

Документы, которые она некоторое время назад передала мне со словами «надо бы оплатить» , теперь передал ей адвокат, с теми же словами, только ещё добавил, что если оплаты не будет, то через пару недель придётся Анне Игнатьевне сесть… вот только не на поезд в Париж, а в долговую тюрьму.