Книга Вторая молодость Фаины, страница 38 – Адель Хайд

Понятно, что можно будет из банка взять ещё, но всё же я привыкла зарабатывать сама, не зависеть ни от кого, а то, кто Порываева знает, найдёт себе другого партнёра посговорчивей и всё.

А здесь в имении есть на чём заработать, надо только вернуть добро. Как говорится: — «Нам чужого не надобно, но своё нам верните».

— Итак, господа хорошие, — я посмотрела на старост, стоящих передо мной, своим бухгалтерским взглядом, каким смотрела на главного инженера, когда на руднике работала, когда его темпы амортизации оборудования шахт, не совпадали с отчётными, — где мои ульи? Почему никто не позаботился о хозяйском добре? И денег за землю я что-то тоже не вижу, чтобы сдавали?

Один староста из Пышминской, был крестьянин-крестьянин, просто как с картинки, и лицо такое хитровато-постное, и рубаха простая, но чистая, весь какой-то серый, но если вглядеться, то сукно новое, сапоги добротные, явно не бедствует.

Второй, из Становской, тоже бедным не выглядел, но и не скрывал этого в отличие от первого. И рубаха из белёного сукна, и сапоги новые.

— Госпожа, так мы всё што надо собирали, — начал говорить староста из Пышминской, при этом оглядываясь на своего «коллегу». Тот важно кивал.

Видя, что я слушаю, что говорит староста Пышминской и не перебиваю, второй тоже осмелел и добавил, даже не скрывая что факт воровства ульев был:

—Госпожа, ульи счас же народец привезёт обратно. Это ж не со зла, просто ж мы думали, што всё…

И замолчал.

А мне стало интересно, почему это они «думали, что всё». Я и спросила.

— Тык, из Екатеринбурга же приехал господин Белоусов и сказал, што …

И в этот момент я заметила, как первый, который, видимо, был похитрее, будто бы случайно наступил на ногу второму. И тот замолчал.

— А кто это? Господин Белоусов?

Видно было, что не хотелось мужикам отвечать, но на прямой вопрос не ответить не могли:

— Стряпчий господина Нурова.

А я подумала, что надо бы мне воспользоваться приглашением и съездить к господину Нурову.

Сказано-сделано.

Старостам велела проследить, чтобы все ульи были возвращены. Так и сказала:

— К тем, кто в течение суток привезёт ульи и под отчёт сдаст Степану, и, если, конечно, с пчёлами всё будет в порядке, к тем претензий иметь не буду.  А у остальных будут проблемы.

Повернулась к Степану, посмотрела на него и поняла, что старосты могут и надавить на мужчину, поэтому строго добавила:

— Потом сама проверю, что всё принято так, как дόлжно, без фальсификации.

Старосты даже вздрогнули, услышав незнакомое слово, но переспросить не решились.

Обращаясь к старостам, добавила:

— Подготовьте мне за прошедший период отчёт, с кого и сколько. Да, и завтра в город поеду, транспорт нужен.

Староста, который похитрее, с Пышминской, подсуетился быстрее:

— Завтрева пришлю вам коняшку, госпожа, только господской повозки-то у нас нет.

— Как зовут? — я вдруг поняла, что забыла спросить имена

Оказалось, что старосту Пышминской звали Прохором, а староста Становской сообщил, что его «Мироном кличут».

Я сразу представила себе, как я завтра в город на телеге въеду, верхом-то не умею, да и не в чем. Среди платьев своих ничего похожего на амазонку или что-то удобное для езды верхом не нашла.

Но староста Становской тоже был не лыком шит:

— А у меня как раз повозка имеется, токмо открытая она, да ведь сейчас лето, ехать недалече.