Книга Вторая молодость Фаины, страница 4 – Адель Хайд

— Это хорошо, барыня, что вы сегодня проснулись-то, видно, бог вас любит, а то ведь, — и Анфиса Васильевна снизила голос о шёпота, — завтра-то Иван Петрович велел вас в богадельню определить, а та-ам, — женщина даже на стала заканчивать, просто протянула слово «там» так, что стало понятно, что туда отправляли умирать.

Слушать мне было интересно, но я пока побаивалась задавать вопросы, надо было разобраться, где я, кто я, и что произошло.

Кожа на руках и ногах у меня была мягкая без мозолей, это означало, что физическим трудом это тело особо не занималось, да и то, что Анфиса Васильевна назвала меня барышней, указывало на то, что я могла находиться, вообще, в каком-то прошлом и, возможно, даже относится к какому-то сословию.

Но я пока старалась об этом не думать потому как никогда не верила в сказки.

Я выросла в стране, где всем говорили, что бога нет, а религия, это «опиум для народа», правда в последние годы все вдруг резко стали верующими, и иногда глядя по телевизору, как чиновники стоят многочасовые пасхальные службы, мне хотелось ругаться, что тяжело, наверное, думать о душе, глядя на мир из окна служебного автомобиля.

— Деньги-то ваш жених последние месяц назад внёс, а неделю назад, приезжал, красивый такой и, посмотрел на вас, послушал, значит, Ивана Петровича, что не жилец вы, да и сказал, что он собирается жениться и оплачивать ваше содержание больше не может.

Анфиса Васильевна тяжело вздохнула, и вдруг погладила меня по мыльной голове:

— А ведь Иван Петрович, и маменьке вашей писал, да пришёл ответ, что уехали они, не знаю, за границу иль ишо куда, а только тоже никаких денег больше не платили.

Женщина так сама расстроилась, что у неё выступили слёзы и она промокнула глаза, тыльной стороной кисти, шмыгнула носом и проговорила:

— Ну ладноть, главное, что вы пришли в себя, барышня, а значит всё наладится, и жениха нового найдёте, и маменька может вернётся.

Анфиса Васильевна встала, и с лёгкой улыбкой, проговорила:

—Давайте подымайтесь

Завернула меня в чистую сухую простыню, помогла надеть бахилы, и мы пошли обратно палату.

В палате Анфиса Васильевна помогла мне переодеться в не новую, даже можно сказать застиранную, но чистую рубаху.

Кровать уже кто-то перестелил, и я с удовольствием прилегла.

— Сейчас я покушать вам принесу, а потом Ивана Петровича позову, — Анфиса Васильевна почему-то прятала от меня глаза, и мне это не понравилось. О чём таком будет говорить Иван Петрович, что доброй женщине так неловко. Дорогие мои, вот ещё визуализация: Знакомьтесь Анфиса Васильевна

Бульончик и жидкая кашка показались мне божественно вкусными. Вероятно, ещё и потому, что я последние годы совсем почти вкуса не чувствовала. Вот если селёдочку под шубой, то да, но доктора-то часто солёного не позволяли.

А в этом теле, уже и не знаю, за какие заслуги или грехи мне вторая молодость досталась, а только пока я себя ощущала словно стоя на около двери в «сказочную страну», как Алиса.

Ещё бы узнать, как меня зовут, кто я и почему оказалась в таком молодом возрасте в коме на больничной койке.

Если жених платил отдельную палату, значит не такая уж и бедная я была, да и «маменька» вон за границу умотала. Тоже, наверное, не на последние.

Так за размышлениями я постепенно стала проваливаться в дремоту. Но уснуть мне не дали, дверь в палату распахнулась и зашёл Иван Петрович.