Книга Вторая молодость Фаины, страница 48 – Адель Хайд

— Ну что ты, Киря, пугаешь барышню, с такой цыпочкой надо бы поласковей,

И он сделал шаг вперёд, подходя ко мне ближе.

И тогда я резко вытянула вперёд руку и сказала:

— Не подходи!

— Ты смотри, Киря, у неё и голос имеется, — щербатый явно чувствовал, что силы на его стороне и непонятно зачем тянул время, словно издеваясь.

Я посмотрела на парнишку-грабителя, который при ближайшем рассмотрении оказался совсем молоденьким, почти подросток. Он таращил на меня глаза и молчал.

И я решила, что раз уж пострадала, то хоть спрошу:

— Куда вы дели мою сумку?

— Зачем она тебе, там ни…— начал было говорить щербатый, но потом лицо его исказилось и он более грубо сказал, — ты нам зубы не заговаривай, гони деньгу.

— У меня нет, — зачем-то соврала я

Щербатый усмехнулся:

— А это мы сейчас проверим, — и кивнул своему Кире

Тот всё так же молча протянул ко мне свои руки и тогда я заорала.

И заорала я так, как учили меня в советской школе, не насилуют, не грабят, я заорала:

— Пожар! Горим! Пожар!

И это сработало!

Эхо из подворотни многократно усилило мой голос, и видимо, донесло его до жителей двора, а я потом уже узнала, что этот квартал выгорал два раза, каждый раз отстраиваясь заново, и у жителей двора к пожарам было своё особое отношение.

И очень скоро двор, да и подворотня стали заполняться выскочившими в чём попало людьми.

Я же, воспользовавшись тем, что Киря застыл, глядя рыбьими, прозрачными до противности глазами, на то, как в подворотню бегут полуодетые люди, сама выскочила и побежала в сторону … двора. Да, мне нужны были мои бумаги.

Я их увидела сразу.  Стопка валялась прямо на земле, а рядом с ней сиротливо лежала разодранная сумка.

Собрала документы, прихватила сумку, и уже собралась выходить из двора, как увидела маячащую там фигуру мальчишки-грабителя. Людей во дворе становилось всё меньше.

Разобравшись в том, что тревога ложная, люди радостно расходились по домам.

«Да уж, — подумала я, — второй раз может и не сработать»

И вдруг я заметила двух мужчин в офицерской форме, спускающихся по лестнице одного из подъездов.

У мужчин были довольные физиономии, они переговаривались о чём-то и посмеивались. Было у меня подозрение насчёт того, что могли делать офицеры в такое время в таком квартале, но мне было не до сантиментов.

Надо было действовать. И я, выскочив им навстречу, крикнула:

— Господа офицеры!

Не знаю, если честно, как я выглядела после пробежки, наверняка и волосы растрепались, да ещё и глаза горят от стресса.

Но офицеры, сначала с ленцой повернувшиеся на голос, и скорее всего собиравшиеся указать наглой девице, что так кричать среди бела дня не стоит, вдруг замерли, увидев меня, стоявшую напротив с пачкой бумаг в руках, с разорванной сумкой, прижатой локтем.

Я решила, что внимание привлечено, надо продолжать:

—Господа офицеры, проводите меня, пожалуйста, до отделения сыска.

Уж и не знаю, что сработало, то, что у меня в голосе прозвучало отчаянье, или то, что прозвучала совершенно немыслимая просьба, а только военные ни секунды не раздумывая, оба сразу кивнули, и один из них, с широкоскулым татарским лицом, широко улыбнулся:

— Будем рады, барышня

Я подошла к офицерам. Непроизвольно бросила взгляд в сторону подворотни, и выдохнула, не увидев там никого из тех, кого испугалась. Но решила не отказываться от помощи, мало ли что.