Книга Землянка по ту сторону неба Хайд, страница 65 – Екатерина Евгеньева, Адель Хайд

Я встал, постарался, чтобы голос звучал спокойно:

— Кадет Горич, постарайтесь обращаться по форме.

Я намеренно перешёл на военное обращение, чтобы все вокруг вспомнили, что это не просто девушка, она наш будущий товарищ по оружию, она пилот.

— Есть, инструктор Вэлк, — сразу же поняла в чём дело Ална, ответив так, как кадеты младших курсов обращались к нам, когда мы вели у них практические занятия.

— Я пойду в тренажёрку, кадет, — строго сказал я, понимая, что нужна либо медитация, либо нагрузка.

В глазах Алны мелькнул испуг:

— А с вами можно? — снова забыв об обращении, произнесла она.

Чуть было не сказал, что можно, потому что губы сами норовили расплыться в улыбке, так меня порадовало её доверие.

Но какой смысл мне тогда уходить, ведь там, в тренажёрке, я не смогу расслабиться, зная, что она находится на расстоянии вытянутой руки.

— Тренажёрка рассчитана на одного, кадет Горич, — пришлось солгать, потому что я был уверен, что те, кто не задействован на смене, уже наверняка там. — Вы остаётесь здесь, — и пошёл к выходу из кают-кампании не оборачиваясь, чтобы не видеть глаз алетейи.

На выходе всё-таки остановился и обратился к старшему офицеру, который был давно и прочно женат:

— Гран-майор Шеррс, составьте компанию кадету Горич.

Шеррс понимающе кивнул, и я вышел, всё ещё ощущая спиной взгляд Алны.

После тренажёрки и ускоренной медитации стало легче. Как и предполагал, в тренажёрке было ещё трое, а когда я выходил, то возле входа ожидали следующие, и, судя по сверкающим даже не жёлтым, а оранжевым глазам, им всем срочно требовалась медитация.

До Вышки долетели без проблем.

На боевом катере, который за нами прилетел, было всего две каюты: кают-кампания и ещё одна, которая использовалась для короткого отдыха и была рассчитана на троих, максимум на четверых тенорцев. И как я сразу не догадался предложить Алне занять комнату отдыха?

Внутри катера никто не ходил во внешней защите, и, конечно, режим был рассчитан на обычные нательные комбезы. Уже через пару часов полёта стало очевидно, что Алне тяжело находится в скафе, тем более что у неё была обычная ученическая модель. Поймал себя на мысли, что думаю о том, что надо бы ей заменить скафандр. А вообще, в идеале запереть алетейю где-нибудь на Теноре. Я даже зажмурился от того, как мне понравилась эта мысль.

Но вряд ли Ална будет рада. Я сразу представил её возмущённое лицо и ругательные слова, готовые сорваться с мягких губ…

«Да что же такое-то, — подумал я, — мозг совсем отключился, мысли как у озабоченного подростка, скорее бы бои».

И я в очередной раз подумал, насколько правы были предки, обозначая сроки и начиная бои, потому что в этот момент ты не можешь думать ни о чём другом. А выход агрессии, который даёт тебе ритуальный бой, радость победы или горечь поражения — вот что является тем, что уравновешивает это невозможное влечение, которое появляется, когда ты впервые вдыхаешь аромат алетейи.

Шеррс, после того как я вернулся из тренажёрки, кивнув в сторону Алны, сказал:

— Ей бы скаф снять.

Я взглянул на него как на сумасшедшего. Я и так еле сдерживаю себя, и остальные тоже, а если она снимет скаф, то все ещё и увидят, насколько она хороша.

Я и забыл о том, что впервые увидев Алну, подумал, что слишком она худосочная, но теперь мне казалось, что её фигура идеальна. Вспомнив мягкость груди в своей ладони, снова зажмурился.