Книга Землянка по ту сторону неба Хайд, страница 88 – Екатерина Евгеньева, Адель Хайд

Я по большей части отмалчивалась, чем вызвала недовольство, которое очень чётко и зло сформулировала Миранда:

— Оказывается, ты теперь тоже смотришь на людей свысока, но помни, тебе никогда не стать теноркой, и даже если ты думаешь, что наследник тобой заинтересован, то всё это до того момента, как он женится на той тенорке, которая предназначена ему с детства.

И хотя я не стала вступать с ней в перепалку, но меня тоже посещали такие мысли. Я вспоминала наш единственный откровенный разговор с Кайрой, когда она рассказывала про свой контракт и про то, что у каждого высшего тенорца есть невеста, предназначенная ему с детства.

Но у меня не было возможности переговорить с Адрианом, а больше ни у кого об этом спрашивать не хотелось.

Адриан, да и все те, кто участвовал в боях, на занятия не ходили. Однажды я попыталась дождаться его в общем холле общежития, но пришедший Лоренс, ближайший друг Адриана, который, наверное, единственный не расстраивался, что он не успел меня «унюхать» до того, как я воспользовалась поглотителями запаха, в свойственной ему язвительной манере сообщил:

— О, Великая и единственная алетейя, если ты не соизволишь убрать свою симпатичную задницу в каюту, то двадцать несчастных парней не смогут отдохнуть и подготовиться к очередному раунду боёв за тебя, о, несравненная!

— Шут! — сказала я, но ушла.

Правда, показалось чуть позже, что возле моей двери кто-то стоял, но я не стала активировать визор, чтобы не открывать дверь, потому что не знала, смогу ли удержаться, если увижу там Адриана.

Почему-то он мне рисовался таким взъерошенным, усталым, потным, пахнущим гарью и пеплом. И когда я думала об этом, то сердце начинало биться быстро-быстро, а голос моего «кораблика», с которым мы договорились о взаимопомощи, сообщал о превышении уровня определённого гормона.

Сегодня была последняя ночь боёв. Я даже написала Дмитрию, чтобы он мне перезвонил, хотелось с кем-нибудь всё обсудить, но кому я могла рассказать о своих переживаниях? Рине? Миранде? Девочкам я так и не рассказала ни про алетейю, ни про лунные бои. И, судя по тому, что я ни разу ни от кого в академии об этом не слышала, это действительно была закрытая информация.

Единственный, с кем я могла это обсудить, был ИИ, но он не мог поохать и посопереживать или «войти» в моё положение, представив, что скоро придёт победивший всех тенорец и предъявит на меня права. Я, конечно, уже решила, что откажу, но мне всё равно было страшно.

Конечно, у меня был Ларс, с ним я могла бы поговорить, о тенорцах он знал много такого, что остальным было неизвестно. Например, он сразу сказал, что впервые слышит о каких-то там турнирах, и, скорее всего, это что-то связанное либо с войной, либо с наследованием. Он даже предположил, что на Теноре происходит смена власти, и тоже, как и остальные, уговаривал меня узнать хоть что-то.

Но отношения между нами несколько охладели после того, как я побывала на опасной планете. Ларс сам сказал, что его уже несколько раз вызывали на допрос, что на камерах обнаружили, что он был последним, кто меня видел.

— Ты, наверное, что-то им всё-таки про меня наговорила, Птица, — сказал он мне как-то, и я даже обиделась.

— С чего бы мне что-то на тебя наговаривать? Ты вообще-то мой единственный друг здесь, в академии.