Книга Ведьма поневоле, или Принц под елкой, страница 28 – Екатерина Евгеньева

Он еще раз глянул исподлобья и скрылся, взмахнув перед уходом мантией.

— Эффектно, ничего не скажешь.

— А то! Это же сам профессор Роттенберг, — с благоговением выдохнул парнишка рядом со мной.

— Шишка какая-то? — на автомате спросила я.

— Ты что, из деревни глухой недавно выбралась? — он говорил слишком громко, и на нас начали коситься его друзья.

— Почти. Так что там про профессора? Чем известен и знаменит, помимо крутого нрава? — быстро перевела тему я. Не надо ему знать, кто я и откуда, вдруг у нас есть общие знакомые, о которых я ни сном, ни духом? Ну и надо же мне знать, что это за преподаватель такой.

— Заместитель ректора, его правая рука и руководитель выпускной группы, — он усмехнулся. — А также назначает кураторов первокурсникам. Если повезет, то выдаст нам кого-нибудь путного.

В моей голове тут же возникло множество вопросов. Что за кураторы? Как их выбирают? Что они делают? Если только кричат и назначают отработки первогодкам, то и не нужны такие. А вдруг и правда чем-то помогать станут? Это могло бы пригодиться, мне уж точно.

— О, началось!

В холле раздался звон, и сразу же назвали первую фамилию счастливчика.

Невысокий черноволосый парень в очках прошел мимо меня и скрылся в аудитории. Все притихли, ожидая, когда он выйдет, и его можно будет расспросить о том, что там происходило.

Беляшик мне не рассказывал подробности, а Зарина пояснила, что сами задания при поступлении не разглашаются. Первокурсники никогда не знают, что их ждет. Да и те, кто перешел на второй курс и дальше никогда не делятся подобной информацией. А ничего так не разжигает интерес, как таинственность. Так что я, как и все вокруг, тоже жаждала узнать, что происходит за дверями аудитории.

Но проходили минуты, а из кабинета никто не выходил. Когда произнесли следующее имя, и очередной испытуемый отправился на экзамен, вокруг раздался раздосадованный шепот.

С каждым следующим звоном колокольчика я вздрагивала. Одновременно хотела и страшилась услышать свое имя, хотя и понимала, что его назовут в любом случае. В итоге я так накрутила себя, что когда мою фамилию наконец-то произнесли, я уже была средоточием нервов.

— Вергисон Диана, — раздалось повторно, и я на ватных ногах отправилась на свой первый экзамен в Академии.

Свет бил прямо в глаза, ослепляя и дезориентируя. Я шла практически на ощупь, боясь о что-нибудь запнуться.

«А может, это и есть проверка? Смогут ли ничего не видящие адепты дойти до центра зала?» — глупо, но почему-то на ум пришло именно это.

— Куда вы, мисс Вергисон? Это не проверка вашего умения ходить, — по голосу я узнала того самого великого и ужасного профессора Роттенберга и замерла на полушаге.

Проморгавшись, наконец смогла посмотреть на приемную комиссию, восседавшую прямо передо мной.

За длинным столом сидело четыре человека или, вернее, мага. Милая старушка с платочком на голове и очками в роговой оправе подарила мне ободряющую улыбку. Рядом с ней сидел тот самый профессор и, на мой взгляд, он был слишком веселым, особенно, когда смотрел на меня. Затем следовала женщина, внешность которой можно было описать лишь одним подходящим словом — стерва. Высокомерный взгляд, недовольно поджатые алые губы. Она напомнила мне нашего декана, та еще вредина была. И замыкал четверку тот, о ком я совершенно не вспоминала с вечера субботы. Он что, тоже в приемной комиссии?