Онлайн книга «Клиника в Гоблинском переулке»
|
– Мой любимый, – шептала я, теряя остатки разума, отрываясь лишь для того, чтобы глотнуть воздуха. – Мой самый лучший. Мой родной. 49 С растрепавшейся после сна косой, в халате с трижды подвернутыми рукавами, Грейс выглядела так трогательно, что Лансу едва удавалось держать себя в руках. Хотелось обнять ее, усадить на колени; прижимая, перебирать волосы, гладить, целовать, и не только целовать. Кажется, он здорово переоценил свою выдержку, приведя ее в дом. Нет, он все сделал правильно – Грейс нужно прийти в себя и физически и душевно, а в его доме она будет избавлена и от лишних вопросов, и от любопытных или жалостливых – неизвестно еще, что хуже – взглядов. Но как же нелегко знать, что их разделяет лишь пара дверей и коридор, и не приближаться, видеть ее совсем рядом, и не коснуться. Желать ее – страстно, отчаянно, безумно – и не выдать себя ни жестом, ни словом. И когда Грейс вынула из его рук томик стихов и потянулась к нему, Лансу на миг показалось, будто он все же поддался видениям, которые старательно гнал от себя весь вечер. Ее поцелуй был легким, словно касание крыльев бабочки, и Ланс приник к ней, не в силах оторваться, как невозможно оторваться от родника в летнюю жару. Он понял, что его губы были первыми, и тихая нежность к этой девочке, до сих пор не знавшей ни мужских рук, ни мужских губ, переполнила его, заставляя быть осторожным и бережным. Дразнить, едва касаясь, углублять поцелуй и снова отстраняться, позволяя ей – да и себе – глотнуть воздуха. – Грейс… Моя Грейс… Ее пальцы перебрали волосы на затылке, скользнули за ворот рубахи. Узкая спина трепетала под его ладонями, точно каждое прикосновение обжигало, с губ девушки сорвался тихий стон, отозвавшийся внутри его, словно искрами пробежал по оголенным нервам. Ланс притиснул ее к себе, проник языком в рот, срывая еще один стон. Она, дрожа, приникла к нему всем телом, казалось, не замечая его вожделения, хотя не заметить было невозможно. Руки сами потянулись к поясу халата. Одно движение – и Грейс предстанет перед ним, нагая и прекрасная, точно жемчужина, освобожденная от раковины. Он заставил себя замереть – одним всесильным богам ведомо, чего Лансу это стоило. Заглянул ей в лицо – ни капли разума не осталось, лишь желание, такое же сильное, что бушевало в нем. Грейс снова потянулась к нему, он поймал ее лицо в ладони, провел большим пальцем по припухшим от поцелуев губам. Окликнул тихонько: – Грейс. Она подняла ресницы, и, глядя в синий омут ее глаз, Ланс не сразу вспомнил, о чем должен спросить. – Ты в самом деле этого хочешь? Пока я еще могу остановиться. Застыл, напряженный, словно от ее ответа зависела целая жизнь, сам не зная, как сумеет отстраниться и сделать вид, будто ничего не произошло. Не железный же он! От ее улыбки, в которой смешалось желание и безрассудство, у него заныло в паху. – Да… – Моя Грейс, – выдохнул он прежде, чем снова прильнуть к ее губам. – Моя… Ланс подхватил ее на руки. Грейс доверчиво прильнула к нему, и это простое движение сказало ему больше, чем любые слова. Он отнес ее в свою спальню, поставил рядом с постелью. Сплел заклинание, чтобы этот вечер остался для Грейс без последствий. Пояс халата упал на пол, ткань соскользнула с девичьих плеч. Руки Грейс взметнулись в извечном защитном жесте и тут же упали, румянец залил лицо и шею до самых ключиц. Ланс неровно вздохнул. |