Книга Птица-радуга, страница 62 – Анна Платунова

Шеман вздохнул. Простая логика чуждого разума была ему ясна. Он ведь прав по-своему. Будет ли мясник, ведя корову на бойню, интересоваться ее мнением относительно жизни и смерти? Мы для них были лишь добыча, еда…

И тут командор Юлиус Шеман нестерпимо обиделся за весь человеческий род. Он обзывал себя дураком и кретином, но на следующий день явился в подвал с маленьким томиком истории человечества подмышкой.

— Ты с ума сошел? — поинтересовался Питер. — Он думает только о том, как тебя сожрать! А ты ему проповедовать будешь?

— Попробую, — кратко ответил Юлиус, который в это время уже стал начальником кафедры военного института.

Питер проводил его взглядом, в котором явно читалось желание вызвать своему командиру неотложку.

Существо у стены нечего не говорило и ни о чем не спрашивало. Шеман даже был не уверен, что оно его слушает и слышит сквозь грохот музыки.

— Ты слышишь меня? — спросил он, не выдержав.

— Да.

— А понимаешь?

— Нет.

— Не понимаешь? Ты ведь приобрел возможность говорить на нашем языке.

— Я слышу слова. Но смысл их от меня ускользает.

Шеман задумался.

— Ладно, — сказал он через какое-то время. — Начнем с простого.

В следующее свое посещение он принес сборник сказок старой Земли.

С того дня он приходил каждый вечер. Но прошло еще очень долгое время, прежде чем существо стало задавать вопросы.

— Прочти мне еще раз ту сказку, — попросил он как-то.

— Какую?

— Девочка и медведь? Я правильно говорю?

— Да. Машенька и медведь. Машенька — это девочка, я тебе уже объяснял. Медведь — это хищник со старой Земли, помнишь, мы о нем говорили?

— Да. Я все помню. В реальной жизни они не говорят. Это метафора. Так?

— Да… — оторопев, ответил Шеман, не ожидав такой прыти от своего «ученика». — Так тебе понравилась сказка?

— Если под словом «понравилась» ты имеешь в виду, что сказка вызывает в моем разуме приятные эмоции, связанные с появлением новых мыслей, и то, что она делает мои страдания менее болезненными, то да, она мне понравилась.

Шеман моргнул, пытаясь переварить сказанное, потом поднялся и молча ушел.

На следующий день он пришел раньше обычного, неся в руке какой-то сверток. Садиться не стал, встал в нескольких шагах от существа, напряженно о чем-то думая.

— Ты на самом деле не умрешь, если будешь сидеть без пищи даже несколько месяцев?

— Да. Я не умру. Хотя каждую секунду буду чувствовать, что умираю, но буду продолжать жить. Если бы я знал способ покончить с этим, я бы сам вам его подсказал.

Шеман опустился рядом с ним на корточки и развязал сверток. В нем была банка, а в банке две взрослые крысы, которые были очень недовольны и скребли когтями стекло в стремлении выбраться наружу.

— Я разобью банку и уйду, — сказал он.

Существо ничего не ответило сначала. Потом спросило тихо:

— Зачем?

— А ты подумай, — ответил командор.

В следующий раз создание, чей вид стал немного бодрее, спросило:

— А эти жуткие звуки, которые вы называете музыкой, зачем они вам?

— О, нет, хитрая бестия! Музыку я не выключу!

Неожиданно на человекоподобном лице пришельца появилась тень улыбки.

— Я не прошу… Только объясни. Зачем она?

— О! Музыка… — Шеман задумался, так как был застигнут врасплох.

— То, что вы называете музыкой, не дает нам измениться. Держит нас в плену. Мне кажется, будто каждая частичка моего тела заперта под замок.