Книга Девочка, которой не было. Мистические истории, страница 29 – Гаянэ Мацейчик, Ольга Макарова, Виктория Данген, и др.

– Да, мне на загранпаспорт, – отозвался я, присмотрелся и вдруг вспомнил, где видел эту озорную рыжую стрижку и родинку над губой. С их обладательницей мы как-то пересекались в общей компании. То недолгое знакомство оставило приятное впечатление, и я обрадовался нынешней случайной встрече.

Приветливым кивком девушка обозначила, что тоже меня узнала:

– Кажется, Антон?

– А вы – Юля?

– Проходите.

Юля выскользнула из-за стойки. Я последовал за ней. Тонкая бретелька легкого сарафана вот-вот норовила соскользнуть с загорелого плеча, на котором примостилась разноцветная рыбка-тату. Юля поправила платье, резким движением откинула с глаз неровную челку и жестом пригласила меня в крохотный закуток за шторкой, где на штативе одиноко скучал простенький цифровой «Никон».

Пока она усаживала меня на хлипкий табурет у белой стены, включала освещение и настраивала незамысловатую аппаратуру, мы вспомнили общих знакомых, перешли на ты и разговорились. Выяснилось, что ателье принадлежит известному в нашем городке фотографу Фокину, у которого она третий месяц работала помощницей.

– И как он тебе? – поинтересовался я.

– Ничего так. Только странный, – она неопределенно качнула головой и состроила гримасу. – Помешан на старинных фотках. Ну, знаешь, на всяких допотопных способах фотографии. Я пока еще не очень разбираюсь…

– А сколько платит?

Она назвала сумму вдвое меньшую, чем моя зарплата.

– Щедростью не отличается, – ухмыльнулся я.

– Но «помощница фотографа» звучит лучше, чем «приходящая уборщица» или «официантка летнего кафе», – она выразительно глянула из-под рыжей челки. – Сиди смирно.

Возразить было нечего. Я послушно выполнил ее приказ, а потом пристроился на высоком табурете перед стойкой в терпеливом ожидании, когда Юля загрузит фото в старенький компьютер и обработает мою физиономию в «фотошопе».

Пока она колдовала перед монитором, я огляделся по сторонам и словно провалился во временную дыру лет на сто назад. Убранство ателье, больше напоминавшего антикварную лавку или музей, подтверждало слова рыжей феи: его хозяин явно обожал ретро-стиль. Потертые витрины с резьбой по обеим сторонам от входа походили на громоздкие шкафы. Только вполне современный вид батареек, флешек, фотоальбомов и прочей мелочи на стеклянных полках возвращал в реальное время действия. Единственное окно-витрину, выходившее на улицу Гоголя, до самого пола скрывала плотная штора из мягкого бархата винного цвета. Такие же занавеси, подвязанные шнурами с бахромой, прикрывали дверные проемы в глубине помещения. Полумрак разгонял желтый свет из матовых плафонов в витой оправе, гроздью висевших под потолком. На стенах, до середины обклеенных светлыми обоями в полоску, а понизу обшитых панелями темного дерева, висели торжественные черно-белые фотопортреты в винтажных рамах. Над всем этим витал ощутимый запах каких-то химикатов.

Я внимательнее вгляделся в ближайший портрет. Дата внизу говорила, что фото – всего лишь умелая стилизация под старину и сделано три года назад. Лицо крупного усатого мужчины, переодетого в офицерскую форму начала века, показалось знакомым, что неудивительно в провинциальном городке.

– Мрачновато тут у вас, – произнес я, когда Юля выглянула из-за стойки. – Но интересно. А я того мужика на фото знаю. Он недавно умер.