Книга Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте, страница 37 – Арина Остромина

– Высморкайся! Не надо плакать, мы что-нибудь придумаем.

Я подняла на неё глаза:

– Правда? Вы мне поможете?

– Правда! – И она погладила меня по голове, от чего у меня снова потекли слёзы. – Эйна, ты умница, у тебя всё получится!

Я покраснела. Меня редко хвалили. В школе, за хорошие оценки – это бывало, конечно. Но чтобы кто-то поверил в мои безумные планы? У меня будто выросли крылья, я выпрямилась, посмотрела Дарительнице Лианоре в глаза и улыбнулась:

– Спасибо!

По коридору прокатился резкий звук звонка. Дверь распахнулась, ученики ворвались в класс и с шумом начали рассаживаться на своих местах.

А после урока Дарительница Лианора велела мне задержаться в классе и сказала:

– Я кое-что придумала. Сегодня поговорю с друзьями, а завтра скажу, получилось или нет.

Домой в тот день я бежала вприпрыжку. Мне казалось, что и небо сегодня голубее, чем обычно, и солнце ярче, и даже ветерок теплее. Всё у меня получалось быстро и легко – и на фабрике я раньше всех выполнила свою норму, и в швейной мастерской первая закончила задание, и даже уроки успела сделать в промежутках.

А на следующий день Дарительница Лианора подошла ко мне прямо в коридоре, на перемене:

– Эйна, ты можешь сегодня днём прогуляться со мной по городу?

– Постараюсь! Но я только с тринадцати до четырнадцати свободна.

– А тебе разрешат в это время уйти из приюта?

– Я договорюсь с наставницей! Скажу, что у меня в школе важное дело. Можно?

– Да, можно, так и скажи.

После школы я помчалась в приют, проглотила остывший суп, торопливо прожевала вязкую белковую массу с ломтиком хлеба, выпила кружку воды. Потом попыталась немного привести себя в порядок. Умылась, тщательно вытерла лицо полотенцем, причесалась. Не то чтобы моя внешность изменилась после этих процедур, но мне стало спокойнее.

К тринадцати часам я уже добежала до школы. Дарительница Лианора вышла на крыльцо и повела меня к центру города. Сегодня и улицы выглядели чище, чем обычно, и стены домов как будто стали светлее. Редкие прохожие не обращали на нас внимания. Каблуки Дарительницы Лианоры бодро постукивали по сухому асфальту. Мне ужасно хотелось спросить, куда мы идём и зачем, но я чувствовала, что лучше сейчас помолчать.

Мы вошли в подъезд большого свежевыкрашенного дома, поднялись по лестнице на третий этаж, и Дарительница Лианора постучала в дверь. Лязгнул замок, нам открыли, и я увидела коренастого черноволосого мужчину. Он пригласил нас войти, и мы оказались в красивой просторной квартире. Она выглядела как старинные дома на картинках в библиотечных книгах.

Я не так много квартир видела: ту, где жила в детстве с родителями, смутно помнила квартиры моих бабушек и дедушек, которые тоже давно умерли, ещё до того, как я попала в приют, и потом ещё бывала у тётушки Марты. Везде стояла одинаковая мебель, везде короткий коридор от входной двери упирался в небольшую кухню, с одной стороны коридора узкая дверь вела в душ и туалет, с другой – в комнату. Иногда из первой комнаты ещё одна дверь вела во вторую.

Здесь всё было по-другому прямо от порога. Вместо встроенного шкафа для курток и пальто я заметила на стене узорчатую металлическую решётку с большими крючками. На полу лежал толстый пёстрый ковёр – он заглушал шаги, и ещё на нём стояла подставка для уличной обуви. Хозяин предложил нам переобуться, и я, смущаясь, оставила в углу свои грубые уродливые ботинки. Закрытые домашние туфли из мягкого пластика прикрыли мои рваные носки, и я мысленно пообещала себе сегодня же их заштопать.