Книга Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте, страница 69 – Арина Остромина

Но было ещё кое-что. Пока мы были в ссоре, Валита не могла никому рассказать про Сармата. Ей всё время хотелось говорить о своих чувствах – наверное, как всем влюблённым, – но она не доверяла никому в приюте так, как мне. Зато теперь, когда мы помирились, она не умолкала.

– Я бы вообще с ним не расставалась. Каждую минуту готова с ним проводить.

– Ты же знаешь, это невозможно, – ответила я, а сама подумала: кто бы говорил. Слово «невозможно» – разве оно меня не бесит?

Я представила, что сама чего-то хочу, а мне говорят, что это невозможно. Что бы я почувствовала? Вот именно. А Валита, хоть и не была такой бунтаркой, как я, тоже вполне могла иметь и «неположенные» желания, и силы, чтобы пойти против правил. Мне стало неудобно перед подругой, и я попыталась смягчить свои слова.

– Послушай, Валита. Пока вы не начнёте работать, всё равно не сможете жить вместе. Да и тогда – сможете, но не сразу. Но когда ты уйдёшь из приюта, за тобой хотя бы не будут следить круглосуточно. Будет проще встречаться.

– Я не дождусь, – жалобно сказала Валита. – Ещё почти три месяца!

Я промолчала. Не могла же я ей предложить что-то совсем противозаконное. Хотя сама уже прокручивала в голове разные варианты.

Через несколько дней Валита снова завела этот разговор:

– Может, всё-таки можно как-то почаще встречаться?

– Да ты сама подумай: когда? Ты весь день под присмотром. После дневной смены ты и так задерживаешься почти каждый день. Чаще нельзя. Наставница Фламия и так уже косится на Думару каждый раз, когда та несёт миски в спальню. Думара мне жаловалась, она боится.

– Знаю. Ты права. Думару подводить я не хочу, попробую реже опаздывать.

Я удивлённо посмотрела на Валиту. Только что она говорила, что хочет встречаться с Сарматом чаще, и вдруг собралась отменить часть дневных свиданий? Я знала, что они встречаются на поле телесного здоровья, Сармат приходит туда после уроков, когда Валита берёт дневные смены, и ждёт её под трибунами. Валита отвела глаза, вздохнула, потёрла щёку, потом сказала:

– А если ночью? Ну, знаешь, тайком убегать из приюта?

– С ума сошла? Сама подумай, что с тобой будет, если тебя поймают в часы покоя? Тут изолятором не обойдёшься, можно куда-то похуже угодить!

– А я притворюсь, что иду с ночной смены! Это ведь разрешается.

– Да ты вспомни: если мы ночью натыкаемся на охранителей, они же наши родовые номера записывают. И проверяют потом, работали мы в ночную смену или нет.

– А может, и не проверяют? Откуда тебе знать!

– Ниоткуда. Просто я не хочу, чтобы тебя посадили в комнату смирения. И неизвестно ещё, какое наказание тебе назначат. Если принудительные работы, это ещё терпимо. А если вышлют из зоны?

Но Валита, похоже, вбила себе в голову эту дурацкую идею и не хотела от неё отказываться. Конечно, я была против! Пыталась её отговорить. Даже разозлилась на неё. К приюту мы подошли молча, разгорячённые спором, не глядя друг на друга. В тот вечер мы больше не разговаривали, а когда ложились спать, я нарочно повернулась на другой бок, чтобы не видеть Валиту.

Однако на следующее утро она подошла ко мне в столовой и протянула половинку своей порции хлеба:

– Возьми, тебе перед школой надо подкрепиться.

Я всё ещё злилась, но от хлеба не смогла отказаться. Медленно жевала, отрывая маленькие кусочки, вертела их в пальцах, скатывала в шарики. И думала: что же нам делать? Эти липкие хлебные шарики подсказали мне решение. Единственный способ выбраться из здания ночью – через подвал. Все двери там запираются на ключ, а ключи висят на доске в каморке тётушки Марты. Незаметно стащить ключ я смогу без труда, Марта оставляет меня одну, когда обходит здание в начале ночи.