Книга Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте, страница 73 – Арина Остромина

Наставница Фламия обхватила себя руками, и я заметила, что у неё побелели костяшки пальцев – так сильно она вцепилась в свои плечи. Она как будто пыталась сама себя успокоить. Мне даже ненадолго стало её жалко. Ещё бы, пропала не просто какая-то несчастная сиротка, а Валита, её родственница и любимица. Наверняка у Фламии сейчас сердце разрывается: она должна наказать ту, кого хотела бы защитить.

– Где воспитанница Валита? Кто видел, как она уходила?

Все молчали. Если кто-то и видел, выдавать Валиту никто бы не стал: одни её любили, другие – боялись. Тут я сообразила, что мои дела плохи, ведь если кто-то не спал, когда Валита ушла, а я складывала наши куртки на её кровать, то на меня вполне могут донести. Такого авторитета, как у Валиты, у меня не было. Мне казалось, что моё сердце колотится так громко, что Наставница Фламия это услышит. Я поплотнее завернулась в одеяло и увидела, что один из охранителей указал на меня.

– Спросите вот эту. Её кровать рядом, она могла что-то видеть.

У меня застучали зубы, но я подняла голову и посмотрела ему в лицо. Я твердила про себя: я ничего не знаю, я ничего не знаю, – надеялась, что это самовнушение сработает, и я сама в это поверю. Наставница Фламия подошла ближе, встала прямо напротив меня и громко спросила:

– Воспитанница Эйна, что вы знаете?

– Ничего, – твёрдо сказала я.

– Врёт, – заявил охранитель. – Смотрите, она вся трясётся.

Я подтянула край одеяла ещё выше, чтобы прикрыть дрожащий подбородок, и сказала:

– Здесь холодно. Простите, я всегда мёрзну спросонья.

Он грубо схватил меня за скулу и потянул вверх, уставился мне в глаза и прошипел:

– Что ты знаешь?

– Ничего, – всхлипнула я. – Пустите, мне больно!

Он отошёл, наклонился к уху Наставницы Фламии и заговорил. До меня долетали только обрывки слов, но я почти всё поняла.

Охранитель твердил, что часы покоя введены в нашей зоне не просто так, это важно для безопасности государства. Никто не может находиться на улице в запретное время, если у него нет специального разрешения. Воспитанницы приюта могут отсутствовать на месте только по одной причине: если работают в ночную смену. Но и тогда они возвращаются в приют в первые полчаса после полуночи. А сейчас уже два часа ночи.

Наставница Фламия только кивала, пытаясь расправить воротничок платья бледными трясущимися пальцами.

Она велела нам разойтись по кроватям и засеменила к выходу, охранители пошли за ней. Свет погас, дверь захлопнулась, и мы услышали, как шаги удаляются по коридору в сторону лестницы. Девчонки не торопились ложиться; меня обступили подруги Валиты, начали расспрашивать: что случилось, где Валита, как её теперь накажут. Я только пожимала плечами и твердила, что ничего не знаю, но, кажется, никто мне не поверил. Все знали, что мы с Валитой часто проводим время вместе, иногда исчезаем вдвоём, иногда опаздываем на ужин или в швейную мастерскую.

Но я не собиралась выдавать тайну Валиты. Постепенно все разбрелись, стало тихо; по ровному дыханию моих соседок я поняла, что они заснули, а сама лежала с открытыми глазами и смотрела на потолок. Что теперь будет?

Снаружи не доносилось ни звука, как я ни напрягала слух. Я даже подкралась к двери и осторожно выглянула в коридор, но ничего не увидела. Вернулась в кровать и не заметила, как задремала. За завтраком все молчали, рядом со мной стоял пустой стул Валиты, а её тарелка с кашей и стакан с витаминным напитком так и остались на столе, когда я уходила в школу.