Книга Правильный способ соблазнить злодея, страница 175 – Тэнло Вэйчжи

— Молодой господин Лин, есть ли здесь еда?

Прежде чем Лин Фэн успел кивнуть, Лин Чу оживился:

— У меня есть! В карете. Давайте сначала уедем отсюда.

Лин Чу, будучи лакомкой, всегда носил с собой закуски. И Цяньчэн нежно погладил Лянь Шэн по голове:

— Ешь. — Та слабо улыбнулась и взяла пирожное.

Карета была просторной, и оба брата Лин сидели внутри, но молчали, уставившись на Лянь Шэн. Лин Фэн был сдержан, а взгляд Лин Чу пылал любопытством, словно он пытался разглядеть её насквозь. Под их взглядами Лянь Шэн почувствовала себя неловко, и И Цяньчэн заслонил её собой, бросив братьям предупреждающий взгляд.

Лин Чу, почувствовав вину, не осмелился пикнуть. Видя, как И Цяньчэн оберегает её, он понял, что разговора не будет, пока она не поест. Лин Фэн, обычно молчаливый, отвёл взгляд после взгляда шурина.

Наконец Лянь Шэн неспешно насытилась. Лин Чу прочистил горло:

— Сестрица, не вини второго брата. Это я виноват — я всё исправлю.

На этот раз И Цяньчэн не остановил его, а лишь налил ей чаю.

Лянь Шэн посмотрела на Лин Чу, как на безумца:

— Хватит меня так называть!

— Я твой родной брат! Взгляни на мои черты — разве мы не похожи? — Лин Чу поднял брови, ожидая, когда же она назовёт его Второй брат.

У Лянь Шэн возникло дурное предчувствие, но выходки Лин Чу немного разрядили обстановку. Она неуверенно посмотрела на И Цяньчэна, и в его взгляде читались поддержка, снисхождение и принятие.

Обретя уверенность, она холодно ответила Лин Чу:

— Нет.

Тот чуть не подпрыгнул от досады. Лин Фэн наконец заговорил:

— Сестра, А Чу не лжёт. Ты не дочь семьи Лянь — ты дочь семьи Лин. Господин Лин — твой настоящий отец, а мы — твои родные братья.

Лянь Шэн уже догадывалась, но отказывалась верить. Она покачала головой:

— Вы лжёте!

Её испуганный взгляд устремился к И Цяньчэну, надеясь, что он опровергнет. Но тот молчал, и даже тень беспомощности в его выражении подтверждала слова Лин Чу.

Лин Чу поспешно начал рассказывать историю о том, как Фэй Юй’э много лет назад бежала в поместье семьи Лянь. Лянь Шэн слушала в оцепенении, погружённая в свои мысли.

Впервые кто-то заговорил с ней о её матери. В детстве она как-то спросила у городского головы:

— Отец, почему у Тянь’эр и младшего брата есть мать, а у меня и старшего брата нет? Говорят, моя мать — госпожа Юй, так почему же она никогда не навещает меня?

Лицо городского головы побелело. Он наказал её, запретив есть целый день, и строго приказал никогда больше не упоминать имя «госпожи Юй».

Той ночью к ней тайно пришёл старший брат, принеся угощения. Но она отказалась есть, сквозь слёзы спрашивая:

— Брат, почему отец запрещает мне говорить о матери?

Юноша вытер её слёзы и тихо прошептал:

— А-Шэн, будь умницей. Не поднимай эту тему — это злит отца.

С того дня Лянь Шэн больше не спрашивала, и никто в поместье не смел обсуждать это. Она выросла без воспоминаний о матери, а теперь ей говорили, что она даже не из семьи Лянь.

Кем же тогда были отец и брат, которых она шестнадцать лет называла семьёй?

Увидев её бледность, Лин Чу понизил голос, его уверенность пошатнулась. Он не рассказал ей об отношениях их отца с Фэй Юйэ — никто из них до конца не понимал ту историю. Оба брата знали, что сердце отца принадлежало не их матери, а Фэй Юйэ. Большую часть жизни он провёл, тоскуя по ней, часто уединяясь на лодке, чтобы играть в шахматы в одиночестве. По ту сторону доски никого не было — лишь пустота, где он цеплялся за обрывки прошлого.