Книга Свинцовый вердикт [= Пуля для адвоката ], страница 19 – Майкл Коннелли

Я позволил себе усмехнуться.

— Дело в том, что вы не юрист, Уолтер. А я — юрист. И готовой стратегии защиты я не вижу. Думаю, поэтому Джерри и хотел отложить слушание. У него не было фактов, на которые он мог бы опереться.

— Неверно. Это у обвинения нет фактов.

— Позвольте мне объяснить вам, как происходит слушание, — устало сказал я. — Первым слово получает обвинитель, он излагает свою точку зрения на дело. Это дает нам возможность опровергнуть некоторые из его утверждений. Затем наступает наш черед, мы перечисляем свидетельства, говорящие в вашу пользу, и излагаем свою, альтернативную, теорию насчет того, как было совершено преступление.

— Ну и прекрасно.

— Ну так вот, из документов, которые лежат в этой папке, следует, что у Джерри имелись контраргументы для любых возможных утверждений обвинения, имелись планы перекрестного допроса свидетелей прокуратуры. А вот наступательной стратегии у него не было — не было альтернативных подозреваемых, альтернативных теорий, ничего. Он хотя бы раз обсуждал с вами стратегию вашей защиты?

— Нет. Мы собирались поговорить об этом, но его убили. Джерри сказал, что у него есть какая-то «волшебная пуля», однако чем меньше я буду о ней знать, тем будет лучше.

Этот термин я знал. «Волшебной пулей» именуется улика или свидетель, которых вы до поры до времени прячете в рукаве и которые могут развалить, точно карточный домик, все доводы обвинения или по крайней мере внушить присяжным серьезные сомнения на их счет.

— Вам хоть что-нибудь известно об этой его «волшебной пуле»?

— Только одно: Джерри сказал, что обнаружил кое-что, способное выбить обвинение из седла.

— В таком случае совершенно непонятно, почему он заговорил с вами в понедельник об отсрочке процесса, — сказал я, думая, впрочем, об исчезнувшем ноутбуке Винсента. Может быть, в нем-то «волшебная пуля» и содержалась? И не из-за нее ли убили Винсента?

Как бы там ни было, нам следовало двигаться дальше.

— Ну хорошо, Уолтер. У меня «волшебной пули» нет. Однако, если Джерри смог найти ее, значит, смогу и я. Давайте поговорим об альтернативной теории.

— Давайте. Только я не понимаю, что это значит.

— Это значит, что у обвинения имеется своя теория насчет того, как было совершено преступление, а у нас должна иметься своя. Теория обвинения состоит в том, что вас разозлила неверность жены, а развод с ней обошелся бы вам слишком дорого. Поэтому вы отправились в Малибу и убили жену и ее любовника. После этого вы спрятали орудие убийства или выбросили его в океан и позвонили по девять-один-один. Однако подкреплением этой теории служат только следы пороховой гари на ваших руках, и это практически все.

— Их тест дал ложные результаты! Я ни из какого оружия не стрелял. И Джерри сказал мне, что вызовет в свидетели лучшего эксперта страны и тот докажет: тестирование было проведено из рук вон плохо.

Я кивнул:

— Да, но обвинение представит собственного эксперта, который скажет прямо противоположное. В самом лучшем для нас случае результаты тестирования суд принимать во внимание не станет. Однако обвинение по-прежнему будет напирать на мотив убийства и на возможность его совершения. Вы знали, заявит оно, что Рильц — любовник вашей жены, а затем представит доказательства того, что развод обошелся бы вам в сотню миллионов долларов.

— Все это бред.

— Немалое число их утверждений можно опровергнуть. Это своего рода танец на ринге, Уолтер. Обмен ударами. Одни удары нам удастся отразить, другие — обратить против них же, однако в конечном счете они нанесут нам ударов больше, чем мы сможем блокировать, и именно поэтому защите требуется альтернативная теория. Мы должны снять с вас тень подозрения и бросить ее на кого-то еще. Обвинителем на вашем процессе будет Джеффри Голанц, и это очень опытный профессионал. Он не проиграл пока ни одного процесса. А их было что-то около двухсот семидесяти.

Эллиот задумчиво кивал, глядя на полированную поверхность стола. Я посмотрел на часы. Время шло, мне следовало поторапливаться, иначе я не успею вовремя забрать дочь.

— Ну хорошо, — сказал я. — Нам нужно обсудить еще один вопрос. Я хочу добавить к команде защиты пару человек. Консультанта по отбору присяжных и специалиста, который поработает над вашим имиджем и манерой дачи показаний.

Эллиот покачал головой:

— Никаких консультантов. Они только создадут впечатление, что мы ведем нечестную игру.

— Послушайте, женщина, которую я собираюсь пригласить, будет просто сидеть в зале. Ее и не заметит никто. Она будет приглядываться к лицам кандидатов в присяжные и говорить нам, кто из них годится, а кого следует забраковать.

— Нет. За это шаманство я платить не хочу.

— Вы совершенно в этом уверены, Уолтер?

Я потратил пять минут на попытки переубедить Эллиота, пытаясь внушить ему, что в деле, построенном на косвенных уликах, очень важно иметь присяжных, не склонных к предвзятости. Однако Эллиот только качал головой:

— Шаманство. Я полагаюсь на ваш профессионализм.

Ко времени, когда я высадил Патрика неподалеку от его машины, оставленной им в центре города, на улицах уже появились пробки. Я понял, что опоздаю, и приготовился к очередной стычке со своей бывшей женой. Я позвонил ей, однако она не ответила. Когда я подъехал к ее дому на Шерман-Оукс, времени было уже семь сорок, а мать с дочерью ждали меня на тротуаре. Хэйли стояла и глядела в асфальт.

Машина остановилась, я открыл дверцу, Мэгги помогла Хэйли уложить на сиденье школьный рюкзачок и сумку с одеждой.

— Большое спасибо за точность, — сухо произнесла Мэгги.

— Всегда пожалуйста, — ответил я, надеясь увидеть, как вспыхнут от гнева ее глаза. — Судя по тому, что ты дожидаешься меня на улице, свидание тебе предстоит пылкое.

— Не так чтобы очень, — сказала она. — Это всего лишь родительское собрание в школе.

Услышанное застало меня врасплох.

— Могла бы сказать мне об этом. Мы вызвали бы няню и пошли на собрание вместе.

— Это мы уже пробовали, — ответила Мэгги. — Помнишь? Ты так наорал на учительницу из-за плохих отметок Хэйли по математике — в которой ничего не смыслишь, — что она попросила тебя больше в школе не появляться.

Если я и помнил этот случай, то очень смутно. По-видимому, сведения о нем хранились в той части моего мозга, которую напрочь замутил оксикодон. Так что возразить мне было нечего.

— Ладно, мне пора, — сказала Мэгги. — Хэйли, милая, не обижай папу. Завтра увидимся.

— Хорошо, мам.

Мы молча проехали по бульвару Вентура и остановились у «Дю-Парс» — Хэйли любила этот ресторанчик, потому что я позволял ей заказывать блинчики.

Я заказал сэндвич с беконом, салатом и помидорами. Мы поели, успев за это время выполнить полученное ею в школе домашнее задание, потом я спросил у Хэйли, куда она хочет отправиться. Я готов был повести ее в кино, в торговый центр, куда угодно, однако надеялся, что она предпочтет поехать домой и, может быть, мы с ней посмотрим старые альбомы с семейными фотографиями.