Книга Почти прекрасное чудовище, страница 148 – Екатерина Юдина

- Мам, я никого не пыталась убрать. Мне было страшно за свою жизнь, - я опять сделала голос дрожащим. Пытаясь изобразить испуг и то, что еще немного и я заплачу. – Я… Я уже смирилась с тем, что Джеймс любит Шэрон. У меня не было намерения рушить их пару, но ее угрозы… А ты… ты ведь никогда меня не слушаешь. Даже сейчас ты не пытаешься узнать какой еще вред она мне нанесла. В порядке ли я.

- Прекрати ныть. Ты жива, значит, в порядке, - Гвен цыкнула, кончиками пальцев проведя по виску. – Тебе следовало показать эти записи мистеру и миссис Тернер, а не заливать в сеть. Я слышала, что они сейчас в ярости от того, какой на самом деле оказалась эта дрянь Шэрон. Она их знатно за нос водила. Но какого черта ты выставила эти записи на всеобщее обозрение? Думаешь, Тернеры этому будут рады?

Как и ожидалось. Гвен не волновала Мериан. Для нее было важно лишь то, чтобы вся эта ситуация не повлияла негативом на взаимоотношения с Тернерами.

Но я свое дело сделала. Намеренно невзначай сказала о том, что Тернерам я никогда не была нужна и то, что они вообще были намерены относиться ко мне, как к горничной. Гвен на это отреагировала так, как мне было нужно. Эта запись тоже получилась хорошей.

Когда Гвен ушла, я собиралась закрыть дверь, но мне сказали, что с этого дня для меня что-то подобное запрещено. Да и у меня не получилось бы. Как оказалось, замок был к чертям выдернут.

Оказавшись наедине, я впервые дала волю эмоциям. Зарылась пальцами в волосы. Сильно сжала их. Зажмурилась и мысленно изо всех сил закричала.

Мои краски... Была бы возможность, я, не раздумывая, побежала бы доставать их из мусорного бака, но, черт, в этом районе система мусоропровода такова, что я оттуда в жизни ничего не достану.

И меня изнутри сжигало. Хотелось крушить. Кричать. Немедленно уехать из этого чертового дома и больше не возвращаться.

Немного радовало то, что, предвидя проникновение Гвен в мою спальню, я успела спрятать все картины с Даном и самые ценные для меня вещи, но от мысли, что настолько просто были выброшены настолько дорогие для меня краски, изнутри вновь изувечивало.

Заварив чай, я тихо включила музыку на телефоне. Притащила с края спальни пустой холст и собралась рисовать. Хотя бы так выплеснуть эмоции.

- Ты похож на ночь и я тону в тебе, - подпевая песне, я начала открывать оставшиеся у меня краски. – Ты настолько опасен, что у меня дух перехватывает. Кажется, это любовь. Любовь.

Выбрав кисти, я начала делать первые, агрессивные мазки. Продолжая подпевать. Думая про все. В том числе и про Дана.

Оборачиваясь, чтобы взять краски и сильно вздрагивая. Дергаясь и замирая.

На краю моей кровати сидел Тернер.

- Что ты тут делаешь? – спросила, сжимая кисть с такой силой, что пальцы заболели.

Он перевел взгляд с меня. Медленно им обвел комнату. И почему-то его глаза казались очень мрачными.

- Почему ты живешь в настолько крошечной комнате, без нормального ремонта и с паршивым отоплением?

- Потому, что в этом доме для меня выделили именно такую комнату, - сжимая кисть, я бросила взгляд в сторону двери. Кроме Тернера тут больше никого не было.

Альфа медленным, тяжелым взглядом скользнул по потрескавшемуся потолку. Затем посмотрел на старую мебель. Возможно, ее не меняли еще с момента строительства этого особняка и это было ощутимо, как и то, что эта часть здания являлась нежилой. Тут лишь я и больше никого. Даже горничные сюда практически не приходили.