Книга Я люблю!, страница 223 – Анна Летняя

Честный Рольф удерживал меня и мое любопытство в узде любыми способами. Отвлекал на себя самого, расспрашивая, что мне нравится из того, что я вижу здесь, делился своим мнением, и так происходила постоянно. Главное, чтобы мне не хватило запала подшутить над другом, сбив его с романтического настроя. Конечно, не обходилось и без горячих ласк в нашей комнате, пока Зефта не было на горизонте.

Может быть, это только мое воображение, но старшего мужчину не очень-то устраивало делить меня с побратимом. Хотя, я бы удивилась, что такой ярый собственник быстро примет, как должное, пополнение в семье. Не на словах, а сердцем. Рольф старался быть хорошим старшим мужем. Тут я ничего сказать не могу. Он никогда не высказывал Зефту свое недовольство. Не запрещал ему ничего из того, что не могло мне навредить. В чем-то даже поощрял. Однако, та страсть, что он обрушивал на меня, заставляла задуматься о некой крупице ревности, что живет в его сердце. Поэтому я и сама старалась показать моему стражу, что моя любовь никогда не станет к нему меньше, чем в самом начале.

Достаточно редко выпадали спокойные часы для наших совместных прогулок. В этом мире я стала немного эгоисткой, и не хотела слушать о проблемах Кристаль постоянно. Да, не отказывалась выслушать, подержать ее за руку, но не вызывалась вытирать слезы постоянно. Радовало, что Кристаль не желала утешения. Ей требовалась поддержка, понимание и время.

На светское общение тратилось очень много времени, и на Кристаль его оставалось куда меньше, чем я думала изначально. У нас были совместные приемы пищи, вечера в кругу делегатов и хозяев, и небольшие прогулки.

Именно на последних и получалось быть откровенными, не оглядываясь на тех, кто находится рядом. Обычно мы прогуливались по саду, находили там укромный уголок, и устроившись на одной из многочисленных лавочек, я слушала бедную девочку. Узнавала еще немного о том, как она жила с семьей до трагических событий. Про заботливых братьев, отстраненную, но терпеливую мать, справедливого и любящего отца.

Тема рабства пока была для нее неприкосновенной. Да и нечего, по сути, ей было рассказывать. Ее не избивали, не насиловали физически, не морили голодом. Быт бывшей принцессы был однообразным, если дело не касалось дней охоты, и не отличался от того, как жили младшие служанки. Такая же, как у них, комната, с одной кроватью и небольшой тумбочкой, служившей ей шкафом, столом, и даже стулом. В ее обязанности входила уборка в погребе и на чердаке. Там, где никто бы ее не увидел из посторонних даже случайно. Монотонная работа давала Кристаль возможность тренироваться в магии и разрабатывать план побега. Мы успели лет на десять опередить ее надежды на обретение свободы. На этом свою прошлую жизнь в роли рабыни она оставила под надежным замком, поведав начальнику стражи сухие факты на допросе. Где и когда нападали, кого примерно убили и сколько несчастных было при каждом нападении. Увы, она не знала и трети нужных данных. И ее оставили в покое, переключившись на остальных, уже на третий день расследования. В тот раз она смотрела лишь на меня, явно не желая быть слабой для них.

— Знаешь, раньше я никогда бы не посчитала себя сильной для всего этого, — она непроизвольно провела рукой, словно не понимала, как более понятно объяснить, о чем она сейчас говорит, не облекая мысль в слова.